ретировался толстяк. И тут потребованный царем порядок нарушился. Князь Бакенсети шагнул, шатаясь, вперед и кинулся на колени справа от мощного колена своего любимого повелителя, воздевая сложенные руки, как наказываемый раб, и разражаясь вперемежку потоками молений и укоров. Это можно было понять, не слыша слов.
Апоп даже не глянул на него, ибо взгляд его был занят более важным делом, гипнотизированием оглохшего мальчика, и уже много достиг на этом пути. В ответ на горестные причитания князя царь Авариса сделал еще один властный жест. Два изысканных гиксосских гостя в медных шапках подошли к Бакенсети справа и слева и взяли за плечи, побуждая подняться. Тот не мог и не желал. Тогда краснобородые варвары просто потащили его по мозаичному полу волоком, спиною вперед, словно давая ему наглядеться напоследок на своего господина. Когда бы Мериптах мог слышать, то его бы ужаснул длинный, медленно стихающий вой, издаваемый отцом.
Кроме мальчика в комнате остались двое. Царь и Мегила, так без движения и простоявший всю эту сцену в дальнем углу. Апоп, не поворачиваясь, но явно чувствуя его присутствие, что-то сказал, чуть приоткрыв рот. «Царский брат» не двинулся с места, если даже ему было повеление убираться, он его не понял.
Апоп повернулся к нему.
Медноголовый гиксос, без дополнительной команды, сделал несколько шагов вперед, еще не опустив ладонь на рукоять короткого меча, но уже обнаружив в руке готовность это сделать.
Апоп снова что-то сказал.
В тот же момент вернулись в комнату те двое, что уволакивали князя.
Мегила улыбнулся и, медленно произнеся длинную фразу, вышел.
Царь нахмурился и отдал очередную команду своим людям. Те, молча кивнув, не торопясь, но и не говоря ничего, покинули помещение. Апоп, не проверяя, точно ли они удалились, посмотрел по сторонам, отыскивая что-то. Отыскал невысокую кушетку с двумя золочеными загнутыми спинками. И показал мальчику всею мощной пятерней, облепленной бугристыми перстнями, – иди туда.
Мериптах подошел к ней быстро, радуясь возможности даже при внезапной глухоте обнаружить хорошую понятливость. Подошел и встал к ней боком, это положение показалось ему наименее неуместным в ситуации, где ничего нельзя было предугадать. Опять, как и при первом появлении царя, краем глаза увидел он приближение к себе квадратной, высокой фигуры. Фигура встала рядом и обдала пахучим, тяжелым теплом. По волосам на макушке прокатилась волна влажного ветра, потом еще и еще. Апоп стоял неподвижно, но с ним что-то происходило, он дышал все нервнее, ему что-то не нравилось в создавшемся положении.
Если бы знать, что́, верноподданно проникся мальчик, но спросить конечно же не решился, ибо не был уверен из-за вседлящейся глухоты во власти над своим голосом.
Апоп решил свою задачу. Он отступил на один шаг от мальчика и, тяжело-тяжело подняв круглые увесистые
