администраторов.
– Мы прибыли! – бодро сообщили ему однажды артисты из трио бандуристов, приехавшие в Одессу на гастроли.
– Да какие вы прибыли! – ответил им Козик. – Вы убытки!..
Арсений Самойлович Астагов, не менее знаменитый одесский администратор и куплетист, тоже умел пошутить.
Когда мы познакомились с ним, он был уже весьма пожилым человеком.
У него была автомашина «Волга». С очень скверным характером. Она ехала когда хотела и останавливалась когда хотела. Она была старше своего хозяина и не понимала, почему она обязана его слушаться.
Однажды, когда мы ехали выступать перед отдыхающими какого-то одесского санатория, эту машину удалось остановить буквально в нескольких сантиметрах от крутого обрыва, под которым уже призывно плескалось море.
– Ну что вы так нервничаете, молодые люди? – спросил Арсений Самойлович, когда мы наконец решились открыть глаза. – Вас же учили, что Волга впадает в Каспийское море? Так что в Черное она не впадет!..
За свою очень долгую жизнь на эстраде он перезнакомился там со всеми ее представителями. Естественно, что с годами все они у него в голове немного перепутались.
Как-то в начале восьмидесятых мы зашли в зал Кемеровской филармонии, где нам предстояло выступать. На сцене репетировали фокусники. Очень молодые люди. Парень и девушка.
– Ну! – сказал Арсений Самойлович, присмотревшись к ним. – Это же Алмазовы-Дюбуа! Брат и сестра. Талантливые ребята. Я их очень хорошо знаю. В тридцать шестом году я выступал с ними в Улан-Удэ на празднике овцеводов. И фокус этот я помню…
– Знаете, Арсений Самойлович, – засомневались мы. – Может, они и талантливые ребята, но чтобы за пятьдесят лет совершенно не измениться… Этот фокус, кажется, еще никому не удавался…
Потом выяснилось, что это были действительно Алмазовы-Дюбуа. Но, конечно, не те, с которыми он выступал на празднике овцеводов, а их внуки.
– Но фокус ведь у них тот же! – торжествовал Арсений Самойлович. – И это главное. А мне тут говорят: «Меняйте программу! Меняйте программу!» В этой стране ее вообще не нужно менять! Страна такая огромная, что, пока вы гастролируете от Чопа до Владивостока и начинаете возвращаться обратно, в ней уже полностью меняется поколение зрителей…
Он любил рассказывать истории из своей жизни. Причем внешние поводы, по которым он их вспоминал, обычно не имели ничего общего с самими историями. Получалось очень неожиданно.
– Да! – сказал он однажды, задумчиво глядя на детей, играющих в песочнице. – Все-таки правильно говорят ветераны, что самым лучшим временем в их жизни была война. Вот и у меня тоже… Особенно сорок первый год… Особенно ноябрь. Мороз. Вьюга. А мы, четверо самых крупных театральных администраторов страны, в свердловской гостинице «Большой Урал» играем в преферанс. Помню, я проиграл все. Целый чемодан денег. Тогда я сказал: «Верните мне мои деньги! Тем более что они не мои. Это зарплата артистов. Как честный человек, я должен ее заплатить.
