за власть группировки. Так, например, в случае если эта группа лиц получает власть, то предшествующие события провозглашаются «революцией», совершенной «во имя народа»; если ее действия пресекаются, то все ее лидеры привлекаются к юридической ответственности, а их действия получают, как правило, такую правовую оценку как попытка государственного переворота (государственный переворот).
Нет единства мнений в отношении этого вопроса и среди представителей научного сообщества. Они пишут, что «в ХХ веке в России неоднократно менялись как формы правления, так и сами правители. Из одиннадцати только пятеро оставались у власти до своей кончины. Еще пятерых свергли или как императора Николая Второго и Михаила Горбачева – последнего в этом списке – вынудили «отречься от престола». Одиннадцатый и последний правитель России [имеется в ввиду Б. Ельцин – авт.] ушел достойно и уж точно не в результате переворота»[17].
Б.Н. Земцов ставит вопрос о том, всякое ли нарушение законодательства означает совершение государственного переворота и пишет, что «следует дать ответ отрицательный. Если в результате нарушения конституции происходит изменение социально-политического строя, он становится другим, то в таком случае мы вправе говорить о перевороте государственном».[18] Соответственно, события октября (ноября) 1917 г. характеризуются и как «Великая революция», и как «государственный переворот». Так, О.В. Мартышкин отмечает, что «…читателям, слушателям, зрителям внушается, что, в сущности, и революций никаких в России не было, а имели место подрывная деятельность иностранных разведок, заговоры, перевороты. В телефильме о Троцком, показанном в годовщину Февральской революции, проводится мысль, что беспорядки 1905–1907 гг. были делом рук японской разведки. Утверждения, что Октябрьская революция проводилась на немецкие деньги, давно уже подают как хрестоматийный факт».[19] События новейшей российской истории конца прошлого века также характеризуются разнопланово: «реформы», «заговор против СССР», «государственный переворот», либо, напротив, как «Великая либерально-демократическая революция конца 80-х начала 90-х годов». [20]
С учетом указанного обстоятельства мы предпримем попытку сосредоточить внимание в этом разделе монографии на научной характеристике «государственных переворотов», прежде всего, как кризисных явлений в развитии любой государственно – правовой формации. Основной тезис этой работы достаточно очевиден и, возможно, носит тривиальный характер: целесообразность «революционного» пути трансформации государства и права не подтверждается, за редким исключением, историческим опытом. Вместе с тем, по своей сущности революционные потрясения, нередко, «маскируются» власть имущими под «реформы», а инициаторы государственного переворота стремятся заручиться поддержкой народа, псевдолегализоваться и быть представленным населению как «мирный», «эволюционный» путь развития общественных отношений.
Кроме
См.: Пар А. «Немец» в Кремле. М.: Олма-Пресс, 2002. 320 с. С. 29
Земцов Б.Н. Третьеиюньский переворот //История государства и права. 2011. № 14. С. 33–37.
Мартышкин О.В. Революция и развитие российской государственности //Государство и право. 2007. № 11. С. 79.
Мороз О. Почему он выбрал Путина? М.: Русь- Олимп, 2009. 688 с. С.9.
