а Советы, когда вернутся, в лагерях сгноят, – подключился к разговору мужчина. Срулик промолчал.
Через месяц после взятия Берлина Йоська вызвали в штаб дивизии. Седой полковник, не медля, приступил к делу:
– Мы вас рекомендуем командиром отряда сопровождения ценных грузов из Германии на родину. В отряде двадцать студебеккеров, двадцать пять водителей и сорок бойцов-охранников, два автомеханика, один солдат – повар и старшина. Все бумаги у писаря. Можете идти. Получив бумаги на руки, отправился в расположение команды, выслушал там доклад старшины и принялся за дело, а через неделю загруженные оборудованием демонтированного химзавода студебеккеры мчались в Украину через Львов. Здесь он узнал подробности трагедии евреев города и боялся даже приблизиться к родному дому, но старшина отряда, пожилой еврей, винничанин, рассказал ему, что даже в Виннице, вблизи ставки Гитлера, при помощи украинцев несколько десятков евреев спаслись. Взяв его с собой, Йоська отправился к родному дому… Воспоминания, воспоминания… они не дают ему нормально работать, он поднялся, пошел на кухню, умылся прохладной водой, вернулся на рабочее место, начал шить, но они снова овладели им полностью, и он не стал сопротивляться. Демобилизация, приезд из Саратова жены с сыном, которого впервые увидел. С супругой познакомился на краткосрочных курсах подготовки младших офицеров, где она работала медсестрой. За месяц до окончания курсов призналась, что беременна. Утром следующего дня он с ней расписался. «Если погибну, – подумал, – будет наследник, а выживу, на одного сироту будет меньше».
Первый год после войны пролетел незаметно – многочисленные встречи, свадьбы. Привезенные из Германии шмотки шли на толкучке по высоким ценам, правда, продавать приходилось самому, надевал форму со всеми боевыми наградами, менты не трогали. Однажды пожилой мужчина-покупатель, вертя в руках и тщательно разглядывая тонкие и блестящие немецкие брюки, спросил, нет ли у него чего-нибудь на маленькую девочку лет трех-четырех, затем броским взглядом осмотрел окружающих Йоськи людей, взял его правую руку, вывернув ладонью вверх, стал своей правой легонько бить по ней, как бы торгуясь, и заговорил быстро-быстро по-украински:
– Слухай, Йосыпе, уважно, быстрий спрашивает, тот ли человек ты, что был?
– Тот самый.
– А чем олия пахнет?
– Детством, – улыбнулся он, а хромой незаметно пожал ему руку и потерялся в толпе.
Время шло, тряпок становилось все меньше и меньше, да и цена на них стала падать, неурожай в восточной и центральной частях Украины пригнал сюда множество людей, меняющих все на хлеб, в том числе и немецкие тряпки. Поиск работы к успеху не привел, но случай подвернулся интересный. Йоська постоянно помогал одинокой, живущей по соседству паре стариков, единственный сын которых погиб на войне, а его жена с двумя детьми при немецкой бомбардировке у них на глазах. После утрат они гасли с каждым днем все больше и больше, еле добрались из Средней Азии во Львов,
