времен Ивана IV: «Когда к вам эта грамота придет, и у которых из вас будут дочери девки, то вы бы с ними сейчас же ехали в город к нашим наместникам на смотр, а дочерей девок у себя ни под каким видом не таили бы. Кто же из вас девку утаит и к наместникам не поведет, тому от меня быть в великой опале и казни». Об устойчивости этой практики[341] свидетельствуют последующие смотрины невест при московских царях в XVII в.[342]
Использовалась ли «медицинская составляющая» в придворных интригах при выборе царских невест
Практически подготовка к каждой царской свадьбе сопровождалась ожесточенной борьбой различных боярских кланов, отлично понимавших, что все родственники невесты, так или иначе, будут приближены к трону. Не одна царская невеста была оклеветана конкурентами или отравлена. Среди самых серьезных аргументов конкурентов были заявления о мнимых или действительных заболеваниях невесты.
Однако в тщательно просчитанные матримониальные планы подчас вмешивалась обычная любовь. Такое случалось даже у царей. Например, царь Михаил Федорович долго страдал по девице Марии Хлоповой, которую интригами устранили от смотрин, когда у нее внезапно началась спровоцированная конкурентами рвота. Тем не менее после осмотра невесты лекари (Валентин Бильс и Балсырь) пришли к заключению, что царскому «плоду и чадородию от того порухи» не будет. Но жесткая позиция матери царя, инокини Марфы, не дала свершиться этому браку, и на Земском соборе (оцените уровень!!!) бояре приговорили, что «Мария Хлопова к царской радости непрочна».[343]
H. B. Неврев. Невеста царя Михаила Федоровича Мария Ивановна Хлопова. 1884 г.
Занимались ли врачи накануне свадьбы «просветительской работой» с очень подчас юными женихами и невестами
Необходимость в такой «просветительской работе» время от времени возникала, поскольку ранние браки были довольно частыми не только в период Московского царства, но и в императорской России (см. табл 2).
Во времена Московского царства «просветительской работой» занимались многочисленные мамки и няньки, которые непосредственно перед первой брачной ночью проводили с новобрачными соответствующий «инструктаж». Если, конечно, в этом была необходимость. В раскрепощенном «галантном» XVIII в. даже юные женихи[344] и невесты[345] теоретически, а подчас и практически часто были осведомлены обо всех нюансах начала супружеской жизни. Возможно, кто-то из придворных «пробир-дам» той же Екатерины II по приказанию императрицы мог провести «практические занятия» с юным великим князем Александром Павловичем.[346] «Теоретические занятия», вероятно, проводил с Александром Павловичем и его воспитатель – генерал Н. И. Салтыков. Только этим можно объяснить наивно-детальный «отчет» юного мужа, направленный своему воспитателю после первой брачной ночи, который я приведу ниже.
Таблица 2
М.
Смотрины невест проводились и в XVIII в., хотя, конечно, не в таких масштабах. Например, Екатерина II, выбирая невесту для своего любимого внука Александра, пригласила в Петербург сразу трех баденских принцесс, из числа которых и была выбрана супруга для будущего императора Александра I.
Последним из Романовых, кто в конце XIX в. провел выбор «невест», стал юный великий князь Михаил Александрович, тогда офицер корвета «Рында». Процедура смотрин прошла в Японии, близ Нагасаки. Тогда великий князь выбрал себе временную «жену» из 60 японских девушек: «В конце концов, мое предпочтение к синему цвету разрешило мои сомнения; я остановил свой выбор на девушке, одетой в кимоно сапфирового цвета, вышитое белыми цветами. Наконец, у меня завелся свой собственный дом, правда, очень скромный по размерам и убранству. Однако командир „Рынды“ строго следил за тем, чтобы мы, молодежь, не слишком разленились, и заставлял нас заниматься ежедневно до шести часов вечера. Но в половине седьмого я уже был „дома“ за обеденным столом в обществе миниатюрного существа».
После ссылки Марии Хлоповой мать царя, инокиня Марфа, обвинила девушку в сокрытии болезни. Было проведено дознание, в ходе которого допрашивались не только родители Марии, но и врачи, лечившие ее. Врачи Бильс и Балсырь вновь осмотрели несостоявшуюся невесту, заключив, что она здорова. Сама невеста говорила: «Как была я у отца и матери, и у бабки, так болезни никакие не бывали, да и на государеве дворе будучи, была здорова шесть недель, а после того появилась болезнь, рвало и ломало нутрь и опухоль была, а чаю, то учинилось от супостата, и была та болезнь дважды по две недели, давали мне пить воду святую с мощей, и оттого исцелена, и полегчало вскоре, и ныне здорова». Однако в силу ряда причин царь Михаил Федорович так и не женился на Марии.
Писатель и журналист А. Н. Крылов-Толстикович в книге, посвященной императрице Елизавете Алексеевне, упоминает, что Григорий Орлов пригласил в спальню 10-летнего сына императрицы – великого князя Павла Петровича, для демонстрации ему уроков любви с фрейлинами (см.:
Накануне свадьбы (январь 1793 г.) 15-летняя невеста Елизавета Алексеевна писала матери: «Вы спрашиваете, на самом ли деле великий князь Александр нравится мне. Да, маменька, нравится» (Александр и Елизавета. Хроника по письмам императрицы Елизаветы Алексеевны. 1792–1826. М., 2013. С. 76).
Заметим, что игра «во флирт» при дворе Екатерины II начинались очень рано и всячески поощрялась императрицей. Из книги Ф. В. Головкина «Двор и царствование Павла I. Портреты, воспоминания и анекдоты» (М., 1912) известно, что юного великого князя накануне свадьбы «поручили на несколько часов г-же Торсуковой, жене одного из его дядек, и племяннице г-жи Перекусихиной, камер-фрау Ее Величества, а затем, 9-го октября (по новому стилю) 1793 г., была отпразднована свадьба» (цит. по:
