А вашего механика зовут Инна, верно? – Алекс пошла рядом с девушкой по летному полю, подстроившись под ее шаг.
– Да, Инна Портникова. Она будет польщена, что вы ее помните. Кстати, почему вы так хорошо говорите по-русски?
– Долгая история. Если в двух словах, мои родители – русские эмигранты. Они жили в Санкт-Петербурге. Ой, извините, в Ленинграде.
– Когда они уехали?
– Примерно в 1918 году.
– Значит, они были против большевиков. Вы родились здесь?
Разговор принимал опасный оборот. Вряд ли будет хорошо, если эта летчица-коммунистка узнает про антикоммунистические настроения, привитые Алекс в детстве. Но лгать ей почему-то не хотелось.
– Да, в России, в Санкт-Петербурге. Почему мои родители решили уехать, я точно не знаю. Я была совсем маленькой и помню, что выросла в Нью-Йорке. Мы можем поговорить о вас и вашем самолете?
Они остановились рядом с одним из бипланов.
– Конечно, можем. Вам когда-нибудь доводилось летать на таких самолетах? – Настя посмотрела Алекс прямо в глаза, и Алекс ощутила то же самое смущение, как во время их первой встречи. С чего бы это?
– На таких… э-э-э… открытых, как этот, нет. Я летала на самолете Грумман Гуз. Правда, это было давно.
– Грумман Гуз, – повторила Настя по-английски. – Что за машина? – Девушка забралась на крыло.
– Это такой гидросамолет, с крыльями поверх кабины и двумя двигателями. Самолет-амфибия, просторный внутри. Летать на нем было сплошное удовольствие.
– Почему вы перестали летать и стали журналисткой? – Настя снова посмотрела на Алекс в упор, сбивая американку с мысли.
– Мне нужно было учиться и зарабатывать на жизнь. Но я не забыла эти волнующие ощущения.
– Никто не забывает. Ну что, поехали.
Настя придержала Алекс за локоть и помогла ей забраться на заднее сидение. Алекс разместила рюкзак и чехлы с фотоаппаратами у себя в ногах и пристегнула ремень безопасности. Предвидя обжигающе холодный ветер, девушка вытащила из-под формы свой шелковый шарфик в горошек и повязала его повыше на шею.
– Милый шарфик, – заметила Настя.
– Спасибо, и полезный.
– Вам нужно и голову прикрыть. – Летчица протянула Алекс летный кожаный шлем, который прекрасно подошел американке, пробуждая приятные воспоминания о полетах.
– Обычно в этом кресле сидит штурман. Здесь есть приборная панель, но будет лучше, если вы ничего не будете трогать и предоставите управление мне.
Алекс рассмеялась.
– Что было бы, если бы наши мнения разделились? Скажем, вы хотите накренить самолет в одну сторону, а я – в другую.
Настя тоже засмеялась в ответ.
– О, это не проблема, ведь у меня есть пистолет.
– Веский аргумент. Но если серьезно, как мы будем переговариваться во время полета?
