лучше держаться от него подальше. Уж слишком хорош – ласковый, отважный, неглупый. Нравился он Малфриде – вот что! Нравился, как давно никто не нравился.
Из-за выступа берега показались идущие вниз по Днепру струги под полными ветра парусами. Это отчалили те, кого князь отправил водным путем. Пользуясь попутным ветром, гребцы не налегали на весла, берегли силы, пели. Даже сюда долетал их веселый напев. Ну а сам князь-пардус с другими отрядами поедет напрямик через леса и степи, будет переправляться через иные реки, стремиться в иные земли. Малфрида пообещала быть с ним. Зачем? Хотела показать, что все еще в великой силе и без нее не обойтись? Или просто соскучилась по людям? А может, только затем, чтобы князь ей одну из дочерей отдал? Но о внучках сейчас особо не думалось. А вот ехать с войском, где будет Калокир, она и хотела, и побаивалась. Своей тяги к ромею опасалась. Понимала, что долго не устоит, что сама к нему потянется… и утратит колдовскую силу. Нужно ли ей это? Живя одиноко, она была сильна, независима, свободна. С людьми трудно, но и без них тяжело. Особенно женщине. А Калокир что – наиграется и уйдет. Он из тех, кто прочных привязанностей не имеет. Такому красеню лишь бы собой любоваться.
Только когда начало вечереть, Малфрида пришла в селище, располагавшееся за сосновым бором в центре острова. Там жили люди, обслуживавшие капище, а заодно и тех купцов, которые останавливались на Хортице после тяжелого перехода через днепровские пороги. Здешние жители не бедствовали – остров был богат дичью, рыбой, имелась и пахотная землица. Еще пчелами занимались – бортники собирали мед диких пчел, бывало, что и купцам мимоезжим продавали по хорошей цене. Вот у бортников Малфрида и остановилась. Те знали ее, как знали и то, что она князю служит. Потому приняли приветливо, накрыли стол под навесом, угостили вареными яйцами, медом в сотах, ломоть хлеба отрезали. Мед был вкусный, так и таял во рту, наполняя сладостью. А вот в душе некий горьковатый привкус все же остался. Грустно было.
Малфрида заметила, что в селении ныне одни бабы и дети. Понятное дело – мужики пошли на переправу помогать людям князя. Святослав ведь сегодня отбывает. И Калокир с ним.
Одна из девочек принесла гостье крынку с молоком, но не ушла, а стояла и смотрела на нее с любопытством.
– Правду ли говорят, что у вас глаза могут стать желтыми и сверкать?
Малфрида утерла следы от молока на губах.
– Правду. А если разозлишь меня, то и клыки вырастут.
Мать девочки тут же оказалась рядом, заслонила дитя, а сама просила у чародейки прощения, кланялась. Но Малфрида уже забыла о них – вслушивалась в отдаленный гул: откуда-то с противоположного берега доносился шум, далекие звуки рожков, даже как будто топот конницы можно было различить. Или казалось? Когда отбывает большое войско, без шума не обойтись. А уже темнеет. Долгонько ж они собирались…
Тут она различила звук подков совсем неподалеку.
Переходя с рыси на шаг, приближалась светлая гривастая лошадь, в седле сидел витязь в непривычном для русов округлом шлеме
