Дикий барин в диком поле (сборник). Джон Шемякин
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Дикий барин в диком поле (сборник) - Джон Шемякин страница 14
Именно тогда я впервые увидел молодого юриста Б-ча. Он был прекрасен, хотя уже тогда его ежечасное служение богине Экономии начало сказываться. Например, Б-ч редко надевал свои собственные ботинки. Особенно в дождливую погоду. А я ещё удивлялся первое время, отчего Б-ч спросил у меня про размер моей ноги и сверкнул в полумраке комнаты огненным взором, выяснив, что сорок первый.
Конечно, с добротным сорок третьим очень трудно влазить в боты сорок первого и бегать по лужам из корпуса в корпус. Но ничего! Практика показала, что вполне себе можно. Главное, как мне кажется, в этом деле заносить ногу при ходьбе не прямо, а несколько колесом вбок, тогда ступня соприкасается с землёй не болезненно сжатым носком, а ребром, что не так больно. И колени надо немного подогнуть, так тоже легче получается. Плюс руки без дела не дремлют – тут стеночка, тут колонна, знай себе отталкивайся. И таким вот одомашненным павианчиком давай-давай! Давай-давай!..
Одно из самых тёплых моих воспоминаний. Помню даже, специально подбросил Б-чу лакированные в 1957 году ботинки тридцать девятого размера (выпросил для такого случая у режиссёра Муромцева). Стиль хождения приятеля претерпел значительные изменения и обогатился звуковым сопровождением. «Длять» – как-то так всхлипывал Б-ч при каждом шаге.
Ещё у Б-ча был ритуал проглаживания денег утюгом. Немногие могут похвастаться тем, что видели его наяву. Я могу похвастаться. Получив стипендию, Б-ч немедленно шёл в общежитие. Немедленно, где бы стипендия его ни застигла. Роспись в ведомости, мгновенное шуршание коброй, и Б-ча уже нет. Он уже у себя в нумере, проворачивает ключ двумя руками в скважине (да, вот такой ключ), набрасывает цепочку и включает, трясясь от предвкушения, утюг.
Потом, не мигая и не сглатывая, чёткими движениями самурая Б-ч доставал свои 40 руб. и немедленно, одним взмахом рук, похожих на голубиные крылья, распределял их по достоинству и степени ветхости. Самые ветхие бумажки Б-ч слегка смачивал водой, заворачивал в промокашку и гладил именно через промокашку. Прочие трёшки и пятёрки гладил просто так, но нежно и с двух сторон. «Денюшки» получались хрустящими и несколько выгнутыми, похожими на старательных новобранцев на плацу.
Как Суворов, Б-ч берёг солдатиков своих, не разбрасывался ими, о нет! Он раскладывал их по отделениям в специальном портмоне из кожи томительно шоколадного цвета. По общаге ходили слухи насчёт происхождения этого портмоне, самого жуткого свойства. Я лично отстаивал версию криминального следа с дореволюционных времён.
– Посмотри на свои деньги! – говаривал мне Б-ч, размачивая подобранный где-то сухарик в чае. – Ты хранишь их как попало, они у тебя неопрятные и неприятные. Запихнуты какими-то комками по карманам. Ты относишься к ним как к мусору и подсознательно хочешь от них избавиться, поэтому и траты у тебя дикие, и совесть потом мучает. А у меня всё иначе… Мне мои даже доставать совестно, настолько им у меня хорошо! Поэтому у меня всегда будут деньги, а у тебя никогда их не будет, как мне это ни горько тебе сообщать…
Однако на Б-ча всё же сходили порой затмения по финансовой