спектакля нельзя надеяться на тишину.
– Она невероятна!
Марыся складывает руки как для молитвы, ставит на них подбородок и так сидит большую часть спектакля.
– Это оригинальные исполнители прямо с Бродвея, – шепчет она мужу время от времени, бросая взгляд на разложенную на коленях программу с фамилиями актеров.
– Смотри! Тимона играет знатный британец: кто же еще сможет так гениально подражать речи лорда? – перекрикивая музыку и шум в зрительном зале, говорит она по-арабски, не желая, чтобы окружающие ее англичане услышали издевку в ее голосе.
– Inglizi,min fadliki[35], — тихо бормочет саудовец.
Они договаривались, что для собственной пользы и безопасности будут разговаривать только по-английски.
– Лучше перестраховаться. Никогда не знаешь, что тебя ждет.
Хамид болезненно реагирует на этот счет.
– Не преувеличивай! Ты видел этих старичков, какие они милые. Интересно, как сделают хореографию, когда это стадо двинется? – спрашивает она, совсем не ожидая ответа.
Хамид больше наблюдает за мимикой и восхищением на лице жены, чем за мюзиклом. По его мнению, тот является типичным продуктом для детей.
– Хакуна матата, – подпевает тихо наполовину арабка, хлопая с воодушевлением в ладоши.
Ее муж старается закрыть ей рот рукой, его смущает буйное поведение взрослого человека.
– Ты что, с ума сошел? – женщина отодвигается и даже поворачивается в его сторону. – Это ведь все равно что carpe diem, лови каждый день! Возрадуемся! – выкрикивает она, подняв руки вверх, подключаясь к волне, охватившей всю детско-молодежную часть зрителей.
– Хакуна матата! – вторят ей соседки-подростки тоненькими голосками.
Мужчина, искренне развеселившись, смеется уже без стеснения.
– Любовь растет вокруг нас, в спокойную лунную ночь, наконец-то мир начинает в согласии жить, волшебную чувствуя ночь… – со словами самой красивой романтичной песни на устах Марыся кокетливо смотрит на мужа. Тот чувствует мурашки в чреслах и крепко сжимает ее ладонь в своей. «Моя женщина сумасшедшая, но такая красивая…» – думает он, поддаваясь минутному настроению.
«Я должен давать ей больше свободы, чтобы она была собой», – решает он.
Под конец представления все звери, даже огромный слон и длинношеий жираф, выходят в зрительный зал и шествуют по проходу между креслами под песню «Круговорот жизни». Хамид впервые слушает не только мелодию, но и слова и должен признать, что жена права. Текст вневременной, универсальный, а взрослый лучше сможет его понять, чем ребенок. «Разве в нашей жизни мы не погружаемся во мрак отчаянья, а позже, когда рождается надежда, из него выходим? Что же я думал и что чувствовал, когда Мириам была в Ливии в момент взрыва революции? Меня тогда охватило
Inglizi, min fadliki (
