и расслабься наконец. А мы здесь спокойно подчинимся закону природы.
Дарья впервые с начала визита вмешивается в дела, связанные с новорожденной.
– В конце концов, все мы млекопитающие, а маленькая должна просто схватить.
Надя, слыша спокойный голос, утихает и открывает заплаканные глаза.
– Мадам, господин меня нанял. У меня подписан контракт на три года! – филиппинка не признает себя побежденной, так как у нее из-под носа уплывают огромные деньги.
– Ты у нас уже не работаешь, – говорит Марыся театральным шепотом.
– Но…
– Imszi barra! – говорит Марыся по-арабски, как и ее сестра, и улыбается себе под нос.
– Что происходит?
Хамид заглядывает через приоткрытую дверь.
– Sir, мадам приказывает мне отойти, а я ведь ответственна за ребенка…
– Я говорю ей не отойти, а убираться, причем с подскоком! – у Марыси от истерики дрожит голос.
– Окей.
Арабский мужчина боится криков жены. Мгновенно он хватает медсестру за больничную белую одежду и тянет в соседнюю комнату.
– Вернешься в больницу короля Фейсала, – сообщает он ей тоном, не допускающим возражений.
– Но, господин, сейчас меня туда уже не примут!
Маленькая женщина сгибается пополам и начинает беззвучно плакать.
– Если я ушла, то уже конец. Должна буду вернуться на Филиппины. Господин! – причитает она.
– Если не туда, то я найду тебе работу где-нибудь еще. Если моя жена сказала, так и будет. Нужно было больше стараться.
Он выпихивает девушку через запасной выход, а та, закрывая дверь, оборачивается и несколько раз плюет на ручку и бормочет какие-то слова. На ее лице – бешенство.
– Будьте прокляты, паршивые саудовцы и ваши семьи тоже! – шепчет она, срывая чепец с головы, и убегает.
Сестры одни. Марыся очень неумело, но чрезвычайно осторожно пододвигает личико маленькой дочери к набухшей уже груди. Надя перестает плакать и крутит головкой во все стороны, открывая маленький ротик, стараясь захватить сосок. Наконец ей это удается.
– Браво, племянница! – Дарья просто подскакивает и хлопает в ладоши.
– Ой, ах! Wallahi…
Марыся едва дышит.
– Что такое?! – сестра беспокоится, но не знает, чем может помочь. – Что происходит?
– Ну, это же присоска! – молодая мама улыбается сквозь слезы. – Я читала, что… ох!
Она хватается рукой за нижнюю часть живота.
– Что, расскажи же, что происходит?
– Матка сокращается. Я не думала, что это будет так хреново.
Марыся улыбается, довольная, что помнит грязное словечко по-польски.
– Сестра, не ругайся при ребенке.
Успокоившись, Дарья присаживается на табурет, упирая подбородок на сплетенные пальцы рук, и смотрит умиленным взглядом на новорожденную.
