Подруга Тамара ее не поняла – хоть и сама вырастила сына без отца, но Маринину проблему посчитала высосанной из пальца, слюнявой рефлексией:
– Да пусть как хочет, так и называет!
– Да пойми ты, Томка, он ведь нам даже алименты не платил! – Марина чувствовала, что говорит не то, но четко выразить мысль не давало ее слишком сложное устройство.
Тамара же была простой, но надежной, – и именно эта противоположность характеров и сплачивала их все годы дружбы. Но Тамару можно было пронять только сугубо материальными доводами вроде алиментов – так же, как крепкую крепостную стену мог пробить только окованный железом таран, но никак не ветер, пусть даже и ураганный. Однако брошенный Мариной камень в виде алиментов оказался не тем, что могло пробить брешь.
– Ну и что? Мой урод тоже не платил. Живы же, здоровы. У тебя Васька компьютерный гений, вон сколько заколачивает. Мало вам, что ли? Да и вообще, лишь бы ребеночек здоровенький был…
Марина пустила в ход последний аргумент:
– А если твой Валерка сына именем бывшего мужа назовет?
– А какая разница? Имя как имя. Как захочет, так и назовет. – Тамара пожала мощными плечами.
В отличие от Марины, жалеющей у себя в теплице каждый хилый росток и признающей право любой былинки на жизнь, была она вообще толстокожей, как и ее любимые суккуленты, секцию которых она вела, и тонкие нюансы от нее ускользали. Тамарина жизнь была четкая, яркая и простая, как детская книжка-раскраска.
Вечером Вася стал приставать с расспросами – заметил и припухшие глаза, и севший голос. Он, сущий ангел, по какой-то случайности упавший на землю, и чаю с малиной принес Марине, устроившейся в кресле, и пледом ее укрыл, и выспросил-таки у жены, что с ней не так. Однако же поскольку он был не человек, а ангел, советы его для обычной жизни не годились, а посоветовал Вася объяснить сыну, как ей будет тяжело, если ребенка назовут так, как он решил, и какое облегчение она испытает, если имя внуку выберут другое. Или с Олей поговорить. Ничего Вася в жизни не понимал, ни в чем, кроме своего компьютера, не разбирался. Если Марина Сашку попросит не называть внука Антоном или, чего доброго, обратится с этой просьбой к Ольге, тогда уж как пить дать именно так и назовут. Это как с продавщицей, торгующей яблоками. Если не просить, а стоять с каменной рожей, то положит хорошие, а если заискивать или, не дай бог, пальчиком тыкать, то непременно наорет, еще и гнилье сунет. Да и не привыкла Марина просить. Но Вася настаивал, и Марина пошла к детям.
Жили они недалеко – две остановки трамваем вверх по улице и от перекрестка пешком вглубь микрорайона. Купила мандаринов – «Слава тебе, Господи, что ничего не знаю о том, как их выращивают где-то там, в Марокко или Испании, – сказала себе Марина. – Может быть, и сами, без всякой химии растут. И собирают их простые и веселые крестьяне, и всегда там светит солнце, такое же яркое, как мандарины, и всегда лето. А у нас все в сером,
