свободы творчества.
Мари вздохнула с облегчением. Оказывается, она невольно задержала дыхание. Свобода творчества… В ушах у нее гудело. Ева права, Вильгельм Хаймер – действительно ангел, хотя и довольно толстый. Обрадовавшись тому, что не получила взбучку в первый же день, девушка схватила следующую вазу и принялась ее расписывать.
Ева сделала то же самое, но взгляд, который она бросила на Мари, был далеко не таким приветливым, как прежде.
Когда в тот вечер девушки вернулись домой, на улице уже почти стемнело. При мысли о том, что сейчас придется разводить огонь, по коже Рут побежали мурашки.
– У нас еще есть хлеб. И паштет… Не помню, кто его принес. Можем ничего не варить.
Если сестрам хочется поужинать как следует, пусть сами становятся к плите. Но те лишь кивнули.
– Уж поставь перед каждой хотя бы по тарелке… – отозвалась Иоганна.
Рут и Мари захихикали.
– Я глазам своим не поверила. И это один из самых богатых домов в деревне! – Рут, покачав головой, достала из шкафа три тарелки и три стакана. – У них ведь есть деньги, значит, дело не в этом, правда? – продолжала удивляться она.
Иоганна только плечами пожала:
– Думаю, что Эдель не хочет возиться с мытьем посуды. А Хаймеры просто привыкли. – Она принялась нарезать хлеб тонкими ломтиками – это всегда делал Йоост. Девушка заставила себя не думать об этом. – Вы видели, какие у них ногти? Бррр! А миска с картофельным салатом внизу совсем грязная, – добавила она.
– Тьфу! А я не видела! – вздрогнула Рут, накладывая каждому на тарелку паштет.
– Я этому совсем не удивляюсь… – Иоганна многозначительно подняла брови. – Ты смотрела только на одного…
Рут поморщилась:
– Ты, зазнайка! Понятия не имею, о чем ты говоришь!
– Кто это упоминал о замужестве? И о том, что пора кому-то о нас позаботиться? – Иоганна склонила голову. – Если я ничего не путаю, это была ты. Или нет?
– Ну и что? – фыркнула Рут. И почему Иоганна всегда все замечает? – Томас – не самая худшая партия, это ты должна признать. Просто чудо, что до сих пор женился только один из братьев.
Она затаила дыхание и тут же рассердилась на себя за то, что мнение Иоганны настолько важно для нее.
А та как раз откусила большой кусок хлеба.
– Признаю, он не такой олух, как двое других, – жуя, произнесла она. – И петь хорошо умеет. Хотя меня, конечно, удивляет, что им еще не надоело петь, ведь у них столько работы.
– Мне очень нравится, что временами кто-то напевает. И что все ему вторят, – с некоторым упрямством в голосе заявила Рут и тут же рассмеялась. – Поначалу мне это казалось странным – вы помните, когда мы пели в последний раз? Наверное, еще в школе. А остальные знают тексты наизусть. И мы их тоже выучим! – Девушка махнула рукой. – Но скажи же: что ты думаешь о Томасе?
Иоганна возвела глаза к потолку:
– И
