образец», идеал (Горгий 503 de). Именно так устроен античный космос, а в нем – бытие любой вещи: оно соответствует «какому-то порядку, присущему каждой вещи» (Горгий 506 е) и делающему вещь хорошей, а не скверной. То есть космос – вещь, обладающая благом.
Но тогда можно предположить, что Платон только мощно развил и обосновал это древнее мировоззрение эллинов. А это мировоззрение, в свою очередь, перекликается с библейским: Сущий сотворил мир как совершенное «добро зело». И только грехопадение Адама нарушило связь этого мира и всего в нем с божественным благом. Однако доля блага, как бы греческий благой космос, в нем остается.
А. Ф. Лосев весьма подчеркивал подобное значение греческого слова «хороший» (Αγαθός) и заявлял о его внеморальности. Однако в хорошем (человека) ясно присутствует нравственная порядочность и честность человека, его добродетельная и благочестивая жизнь, его устойчивость по отношению ко всему нездоровому и злому. Очевидно также, что хорошее государство – это не просто организованное и дельное государство, но и государство справедливости во всех смыслах, государство высокой нравственности – пресекающее безнравственных людей, воспитывающее в детях исключительно добродетель и так далее. Поэтому недопустимо принижать в идее блага сущностный аспект моральности.
Человека, включая его душу и бытие, ранний Платон понимает как космичные. Это означает, что все названное должно быть слаженным, разумным и полезным, в соответствии с волей богов и разумным выбором самого человека. Эта идея тоже перекликается с православием. Например, бл. Феофилакт, архиепископ Болгарский, толкуя Евангелие, пишет о том, что Христос, убедившись в реальности опасности от фарисеев, отходит в другое место. То есть «ввергать себя в опасность без нужды есть дело небогоугодное»64. В другой главе Христос обличает маловерных апостолов, усомнившихся в том, что Он может немногими хлебами напитать многих: «Так не везде уместна бывает кротость и много силы имеет благоразумное обличение»65.
Иными словами, человек должен в грешном мире не только надеяться на Бога, но и не забывать о своей разумности и рассудительности, о здравом смысле, осторожности, полезности, благоразумных доказательствах и поведении. И это тоже по воле Божией.
Добро в ранних диалогах философа даже этимологически (в толковании Платона) нечто «изумительное» – это сильнейшее и наиболее удачное проявление природы. Причина этого – наилучшее соответствие подобных явлений метафизическому благу. «Да и имя «добро» (τò αγαθόν) словно бы установлено для того, в чем изумительнее всего (άγασθόν) проявилась природа» (Кратил 412 с), – говорит Платон. «Добро» в человеке и государстве означает, что они устремлены к благому, что они истинны и следуют добродетели. И поэтому – изумительны.
Э. Целлер об этом пишет так: «Wie die Tugend für den Einzelnen das höchste Gut ist, so ist sie auch der höchste Zweck des Staatslebens»66 («Как добродетель есть высочайшее добро для отдельного, так же она есть высочайшая цель государственной жизни»
