я плачу, а мне говорят – не надо!»), Бадри, по словам Намина, ответил:
– Во-первых, Бабурин в «черном списке», и эфира ему не будет. Во-вторых, если бы было, как у Жириновского, то еще можно было бы подумать, но тут у вас ведь серьезно.
Снятые клипы по ТВ не показали. Отрывок «Колыбельной сыну» прозвучал лишь в «Русском Доме» русского подвижника А. Крутова.
«Колыбельная сыну» стала не просто камертоном проекта, она стала выражением моего жизненного КРЕДО. Именно поэтому ее простенькими словами хочу открыть эту подборку субъективных очерков. Пусть при всей разрозненности элементов жизненной мозаики мой рассказ о людях и событиях станет хотя бы частичным выполнением долга памяти перед теми друзьями и единомышленниками, которым не довелось дожить до дня сегодняшнего.
А стихи? Неказисто, но искренне и по теме.
Здравствуй, мой сынок,
в колыбели сладко спишь ты.
Может, видишь ты меня во сне.
Ты меня прости, так тебя я редко вижу.
И знай: я помню о тебе!
Ты меня просил о добре и зле поведать —
Нашей сложной жизни путь не прост.
Станешь повзрослей, обретешь свою победу,
Найдешь ответ на свой вопрос.
Ты сможешь понять, зачем
я каждый день живу, сгорая,
Зачем не выбрал я спокойного пути.
От бурь и невзгод спасти,
дом наш родной спасти пытаясь,
Я должен этот путь пройти.
Крепко спи, малыш! И пускай тебе приснится
Вся Земля без войн и Солнца свет.
Добрый, верный друг. Детский смех. Родные лица —
Другого смысла в жизни нет!
Часть 1
Наперекор ветрам
4 октября 1993 года
Вооруженный мятеж бывшего президента
Ранним утром нас разбудили длинные очереди из автоматического оружия.
Беспорядочно работал пулемет. Вскочив, мы бросились к окнам. Вдоль Краснопресненской набережной двигалась пара бронетранспортеров, подминая горевшие костры защитников парламента, один из бронетранспортеров поливал все окружающее пространство свинцовым ливнем.
Так для меня и всех остальных защитников российской Конституции, находившихся в Доме Советов России, начался день 4 октября 1993 года.
Было около 6 часов утра. Я находился в комнате отдыха своих служебных апартаментов председателя парламентского Комитета на шестом этаже Дома Советов – здания Верховного Совета Российской Федерации. В моем огромном кабинете отдыхали помощники – Алексей Суслов и Алексей Ващенко, дремал на раскинутом диване депутат Николай Павлов.
Началось.
Горечь происходящего не стала неожиданностью – после непонятных событий накануне у Останкино, где, как мы уже знали, пролилась кровь, после моих ночных поездок в штаб МВО и Министерство государственной безопасности,
