и сделали несколько шагов по площадке в сторону большой парадной лестницы, из ряда спецназовцев справа навстречу нам шагнул незнакомый офицер:
– Сергей Николаевич, мы Вами гордимся!
И протянул мне руку. Я ее пожал, растерянно ответив:
– Мы делали то, что должны были делать.
Чуть дальше нас перехватили два офицера с кинокамерой:
– Сергей Николаевич, что вы можете сказать о происходящем?
– Я скорблю за Россию.
Николай Павлов взорвался:
– Ты скажи о том, что Клинтон подонок и свинья. И больше никогда в России в Америку верить не будут!
Владимир Исаков горько пошутил:
– Что-то я не замечал раньше, чтобы ты в Америку верил.
Павлов с досадой махнул рукой.
Далеко мы не ушли. Только первых вышедших из здания посадили в автобусы и увезли, как сказали, к метро. Всех остальных остановили на лестнице. Вскоре мимо нас, старательно не глядя на людей, промчался с охраной А.
Коржаков. Много позже мне подарят видеозапись, где запечатлено, как Коржаков подбегает к первому подъезду и спрашивает у стоящего в дверях полковника:
– Где Бабурин? Где Баранников?
Полковник, останавливая пытающихся выйти из здания Олега Румянцева и Сажи Умалатову, спокойно докладывает:
– Бабурин уже ушел. А Баранникова не было.
А.В. Коржаков с непроницаемым лицом кивает. Через несколько лет он признается, зачем нас искал, но затем станет отрицать даже сам факт поиска.
Вскоре к первому подъезду подогнали автобус, на котором развевался государственный триколор, прикрепленный к кабине водителя. Вспомнив о требовании Руцкого предоставить бронетранспортер, я подошел к стоявшему в группе депутатов Ю.М. Воронину:
– Юрий Михайлович, скорее всего это автобус, который повезет Руцкого и Хасбулатова в иностранное посольство. Может быть, и вам с ними?
Воронин без раздумий отрицательно качнул головой:
– Нет. Обойдусь. Лучше я с вами.
В который раз интуиция выручила этого опытного руководителя, ведь вместо посольства высокопоставленных руководителей государства увезли в тюремные камеры Лефортово.
Стало смеркаться, а обещанных автобусов все не было. Наконец, в наш адрес прозвучали предложения идти с сопровождающими к метро пешком. Мы согласились и, спустившись с лестницы на набережную, повернули в сторону от моста. Прошли едва квартал, как под впечатлением прозвучавших впереди автоматных очередей, нашу колонну развернули и, направив в дверь разгромленного магазина, повели сквозь него во внутренний двор.
Рядом со мной шла телевизионная группа, то и дело норовившая взять комментарий к происходящим событиям. Наконец, в подсобке этого магазина мы остановились.
Едва начав интервью, я услышал крики в темном торговом зале, сразу несколько голосов закричали:
– Сергей
