же так, Никита, – сказал он по возможности ласково, – разве можно приставать к людям до такой степени, чтоб ходить за ними даже в банк? Завтра все будут получать, и уборщица Сергеева получит с удовольствием.
– Дозвольте получить сегодня как за себя, так и за уборщицу, – сказал Никита, не трогаясь с места и не отводя глаз от ассигнаций. – Сделайте исключение из правила.
– Это еще что за новость! – воскликнул бухгалтер в сильнейшем волнении. – А вот я на тебя за такие штуки подам заявление в местком. Распустился!
– Пожалуйста, Филипп Степанович, – тихо, но настойчиво сказал Никита.
– Я даже разговаривать с тобой не нахожу нужным, такая наглость! – заметил бухгалтер и уложил деньги в боковой карман. – Пойдем, Ванечка.
Филипп Степанович и Ванечка быстро двинулись, как бы сквозь Никиту, и вышли на улицу, придерживая пальцами боковые карманы.
Никита слегка забежал вперед и надел шапку.
– Выдайте, Филипп Степанович.
– Что за нетерпение, я не понимаю. Во всем нужен хоть какой-нибудь порядок. Ведь если за мной все сотрудники начнут бегать таким образом по улицам, так что же из этого получится!
– Не будут, Филипп Степанович, бегать. Сотрудникам что, сотрудники не меньше как по двенадцатому разряду получают, перетерпят. Выдайте, товарищ Прохоров.
– Завтра, Никита, завтра. Не помрете ж вы с Сергеевой до завтра.
– Не помрем.
– Ну вот видишь, так в чем же дело?
– Сегодня это, Филипп Степанович, одно, а завтра может быть совершенно другое. Выдайте.
– Фу, черт! Не выдам! Да что же в конце концов, вот тут, осередь улицы, без ведомости, под дождем, в темноте вынимать суммы и выплачивать? Уж если тебе действительно так приспичило, так ты поскорей иди в учреждение, а мы с Ванечкой сейчас подъедем на извозчике. Там и выдадим. Не задерживай. Время темное, а у нас казенная наличность. Иди, Никита.
При словах «извозчик» и «казенная наличность» Никита взмахнул локтями, точно подрубленными крыльями; пестрый свет электрических лампочек упал из витрины магазина радиопринадлежностей на его побелевший от волнения нос. Курьер издал горлом короткий, ни с чем не схожий тоскливый звук и схватил бухгалтера за рукав.
– Это зачем же, товарищи, на извозчика садиться с казенной наличностью? Пока пятое, десятое… И вы также, товарищ кассир, войдите в положение людей… А что касается выдавать под дождем, так тут за углом в двух шагах есть тихая столовая, с подачей. Займет не больше двух минут времени, а тогда хоть и на извозчика, хоть и на вокзал, в час добрый, а я себе пойду. Вон она светит. Сделайте снисхождение.
– Ну что с ним поделаешь, Ванечка? Выдать сумму, конечно, недолго, но ведь если бы ведомость была, а то, главное, ведомости нету. Нет, Никита, никак невозможно без ведомости.
Между тем Никита как будто нечаянно напирал с фланга и подталкивал Филиппа Степановича и Ванечку в переулок.
– Чего там без
