традиционной нормативной иерархии»130. Национальные правовые системы утрачивают свою специфику и автономность, они вступают в сложные отношения взаимозависимости с другими национальными, наднациональными и международными правопорядками. Принципы верховенства закона и свободы парламента в формулировании содержания этого закона уходят в прошлое. Законотворческая деятельность находится сегодня под судебным контролем, осуществляемым как на национальном, так и на наднациональном уровне.
И если ранее конституционный (верховный) суд страны обеспечивал единство национального правопорядка, то теперь он вынужден лавировать между различными правопорядками, под юрисдикцию которых подпадает поставленный перед ним вопрос, стремясь вынести решение, согласующееся с каждым из них. Так, Конституционный трибунал Республики Польша в Постановлении от 18 октября 2004 г. № P 8/04 обратил внимание на то, что необходимость для национальных органов принимать в расчет постановления Европейского суда по правам человека предполагает обязанность Трибунала применять методы и принципы толкования, уменьшающие число правовых коллизий между польскими стандартами и стандартами, сформулированными Европейским судом131. Верховный суд США в своей практике следует доктрине «согласованного истолкования» (doctrine of consistent interpretation, или «Charming Betsy» doctrine). Он исходит из того, что акт Конгресса никогда не следует интерпретировать таким образом, чтобы он нарушал международное право, если его возможно истолковать иначе. Другими словами, закону не должно даваться толкование, вступающее в противоречие с международным правом, когда этого очевидно можно избежать132.
Рассуждения о приоритете или верховенстве какого-либо из конкурирующих правопорядков (международного, наднационального, национального) сегодня непродуктивны. Современному правовому регулированию присущ «гетерархичный характер». Это означает, что «признание деятельности легитимной в соответствии с какой-либо одной системой норм редко является безусловным, оно может быть обойдено или поставлено под сомнение посредством обращения к другой системе норм. Различные виды наднационального и субнационального права создают сложные взаимосвязи между множеством правотворческих и правоприменительных институтов на различных уровнях. Это предполагает как конкуренцию, так и координацию. Между разными, но взаимосвязанными регулятивными сетями возникают различные типы сцеплений, однако их калейдоскопический характер затрудняет достижение полной согласованности»133. Это дает частным лицам, как физическим, так и юридическим, возможность лавировать между различными юрисдикциями, выбирая наиболее удобную из них134.
Право все более приобретает циркулярную, сетевую структуру. Циркулярность – это взаимозависимость и взаимодействие «между лицами и органами внутри правовой системы в процессе производства и легитимации права»135. Современные правовые системы не имеют линейной
