и приставной кобурой. Лупил из него всякую живность, как из винчестера. Где добыл, не рассказывал. Может, ухлопал кого. Да, наверное. И, в общем, то ли Холлидею не понравился Енот, то ли понравился его револьвер, но Док возьми и ляпни: обычно самую длинную пушку выбирает тот, у кого своя коротенькая. Мы все притихли, ну, думаем, началось. А Енот, вместо того чтобы вызвать Дока на улицу, просто скромно улыбнулся, расстегнул штаны и – показал.
Дядя выдерживает паузу. Джонни Конь не шевелится. Рик тоже. Я оглядываюсь на бармена и киваю.
Спасибо, молодой человек, говорит Дядя. Вот пример истинной учтивости. Было время, когда демонстрация хорошего воспитания считалась естественным делом и не предполагала благодарности. Но в эпоху коммерциализации всего и вся, когда миром правит доллар… Эх! Ваше здоровье.
И Енот – показал Холлидею, напоминает Рик.
О да, усмехается Дядя, там было на что посмотреть! Мы-то знали. Енот не раз говорил, что сам такой щуплый, потому что весь в корень пошел. Ну и девицы из заведения мамаши Шварцкопф делились впечатлениями. А Холлидей как глянул, прямо окаменел. Потом встал, сказал «приношу извинения, сэр» и церемонно протянул Еноту руку. И Енот, по-прежнему с расстегнутыми штанами, руку его пожал.
Холлидей заказал шампанского, и они сели играть в покер, досказывает за Дядю Рик.
Енот не играл с шулерами, мотает головой Дядя. Слишком умный был для этого. С Холлидеем сели мы. Потом хотели вымазать его дегтем и извалять в перьях, но ограничились тем, что отняли проигранные деньги. Нехорошо показалось унижать больного человека, он уже вовсю кашлял, бедняга Холлидей. Черт побери, какие люди тут бывали!
Билли Кид, Санденс Кид и Канада Кид, хохочет Рик. А братья Клэнтоны мимо не проезжали?
Джонни Конь презрительно косится на Рика.
Ну, ладно, бормочет Рик. Ну, ладно.
Машет бармену.
Как помалу теперь наливают, ты заметил, Конь, говорит Дядя. Все дорожает. Я давно заметил, едва что-то становится лучше, оно сразу дорожает. В былые времена мы пили чудовищную дрянь, настоящую огненную воду, но порции были мужские и стоили ерунду. Сколько мы пили! Что мы вытворяли! По выходным, когда приезжали ребята с дальних ранчо, и начиналось веселье, все мужчины, и пришлые, и местные, сдавали револьверы шерифу. Вы могли видеть в офисе такие полки с ячейками, на которых сейчас лежат бумаги. А раньше люди заходили и клали в ячейки свои пояса. От греха подальше. Никто нас не заставлял, сами договорились, с подачи того же Енота, кстати… М-да, было время… Братья Клэнтоны, значит? Это которых потом застрелил шериф Эрп в О'Кей-Коррале? Ну-ну. Ну-ну.
Не сердись, Дядя, говорит Рик. Я так, для красного словца.
Будут тебе и Клэнтоны, обещает Дядя многозначительно.
С улицы доносится удалая разбойничья песня. Огест Вильям Чарлтон развлекается. Ему хорошо.
Кто-нибудь, заткните этого алкоголика, кричит бармен.
Этот алкоголик, говорит Дядя тихонько, первым встретил Клэнтонов, атаковавших наш город. Окажись
