проспаться. Чтобы моя благоверная не учинила надо мной расправу – водилось за ней такое. Когда город более-менее утих, Енот вытащил бутылку, налил мне добавить и сам моментально надрызгался. И пожаловался, что жена терпеть не может, когда он пьет. Она не кричит, не ругается, а просто закрывается от него. Я переспросил – запирается на замок? Енот посмотрел на меня как на полного осла, потом горько рассмеялся и сказал – ну да, что-то в этом роде. И когда она закрывается, Еноту очень плохо, поэтому он пьет только по праздникам или если совсем тоска накатит. Как вы вообще – поинтересовался я. И Енота прорвало! Он, похоже, никому не рассказывал столько. Жаль, что я был пьян и запомнил лишь самое главное. Но зато я поверил!
Енот с женой общались без слов. Она знала все его мысли, предугадывала все желания. Если он грустил, она просто гладила его по голове, и ему становилось легко. Если Енот веселился – радовалась с ним вместе. Они были совершенно безоблачно счастливы вдвоем. И ради этого Енот готов был на многое, даже на отказ от рюмки. Правда, тогда он еще надеялся, что пойдут дети. Ему на ум не шло, что такого может не быть. Он не знал, а чувствовал – именно чувствовал, – как жена восхищается им. Рассказывал, как она любуется его телом и душой. Да, да, именно так он говорил.
Согласитесь, за такое отношение мужчина готов в лепешку расшибиться. А уж если он сам женщину искренне любит – то и любого в лепешку расшибить.
И вот как раз с этим встала новая проблема.
Еноту в те годы не приходилось стрелять. Он, конечно, тренировался, весь забор издырявил на заднем дворе. И на охоту ходил. Но поднимать ствол на человека ему просто не было нужды. Да что там ствол – руку поднимать! Енота слишком уважали в городе. Шериф или депутат в этом смысле похож на бандита: сначала работает на славу, потом слава работает на него. Когда приходилось утихомиривать разгулявшуюся пьянь, Еноту хватало грозного окрика. Ну, и община стояла за парня горой. Если кто на Енота лез, тут же находилось до черта желающих скрутить смутьяна. Пусть и таких же пьяных, но вполне мирно настроенных. И еще, сами понимаете, когда подходит и читает нотацию депутат, едва достающий тебе до плеча… Нужно быть последней дрянью, чтобы такого обидеть. Тем более депутат всегда прав и никогда ни от кого не требует лишнего или невыполнимого. Повторяю: он справедливый был, Енот. Он и сейчас ничуть не хуже.
А потом в город сунулась на разведку мелкая сошка из банды Клэнтонов. Покрутилась тут, покрутилась там… Шериф смекнул, к чему идет дело, они с Енотом пригласили шпиона в офис и передали Клэнтонам совет держаться от города подальше. Сначала хотели вырезать совет у шпиона на заднице, но обошлись словесным внушением. Город ощетинился стволами и стал ждать налета. Клэнтоны всегда атаковали в лоб, когда знали, что готовится теплая встреча. Не просачивались втихаря, к банку поближе, а нагло заезжали по главной улице развернутым строем, пуляя по окнам и гогоча. Наверное, этим напором и объяснялись все их успехи. Шериф Эрп прищучил братцев, потому что они вконец распоясались и потеряли осторожность. Были пьяны с утра до ночи и совершенно ничего
