жен, сестер и дочерей.
Они покидали шпаги.
– Сдаемся! – крикнули они.
– Но я не сдаюсь, – сказал граф де Гастин и обратился к Этьену и Полю, указывая пальцем на дез Адре.
– Этот подлец хочет не только нашей крови, но и чести, а вы слушаетесь его, покоряетесь ему?.. Вперед! Он просил меня подать пример – я и подаю! Вперед, друзья!
– Вперед! – повторили братья, воодушевленные словами зятя.
И, не глядя, следует ли кто за ними, трое мужчин ринулись вперед.
Тут уже не десять, но сорок аркебуз опустились, но Бланш и баронесса де Ла Мюр повисли на шее – первая – мужа, вторая – сыновей, – воскликнув:
– Вы хотите, чтобы мы все погибли?
«Какая разница – минутой позже, минутой раньше?» – могли бы ответить им, но кто же не послушает любимого человека.
Наклонившись к супруге, Филипп шепнул ей несколько слов, которые сперва заставили ее вздрогнуть, а затем твердо ответить:
– Клянусь!
– Будь тогда по-твоему! – произнес Филипп и, тяжело вздохнув, переломил шпату надвое.
Несколько минут спустя все, не исключая и прислуги, стояли со связанными руками перед дез Адре, ожидая его приговора.
Он сел посреди зала в кресло; Ла Кош и Сент-Эгрев стали по обе его стороны.
– А теперь, господа, когда все успокоились, мы можем и поговорить, – сказал дез Адре медленно, с дьявольской улыбкой обводя взглядом женщин, рыдавших возле трупов. – Нельзя ли потише выражать вашу печаль, сударыни? Поверьте, я очень сожалею о случившемся несчастии и рад бы поправить беду, но что же делать, если воскрешение мертвых – не в моей власти? Потише, пожалуйста!.. Позвольте теперь объяснить причину моего столь внезапного здесь появления: четырнадцать месяцев назад, я был жестоко оскорблен бароном де Ла Мюром и некоторыми из вас, господа; я тогда поклялся отомстить вам при первом же удобном случае! Ну вот, этот случай представился! Между тем я не так черен, каким кажусь с первого взгляда, и хочу доказать это, предложив вам такие условия, которые не будут слишком обременительны для вас. К тому же мне следует быть предельно осторожным: госпожа Екатерина Медичи уже не благоволит ко мне по-прежнему, а совершенно лишиться ее милости я не считаю выгодным… Однако я вижу, что моя длинная речь истощает ваше терпение, и потому постараюсь объясниться в двух словах: я заплатил за вход сюда тысячу экю, назначаю выкуп в такую же сумму за каждого из вас. Вам эта цифра кажется слишком большой, господа?
– Нет! Нет! – в едином порыве воскликнули пленники, в сердцах которых вновь затеплилась надежда на спасение.
Промолчали лишь барон де Ла Мюр и граф де Гастин, которые поняли, что под этим предложением скрывается нечто иное.
– Так вы согласны на это условие? – продолжал господин де Бомон. – Что ж, тысяча экю с каждого из вас составят двадцать четыре тысячи, которые барон де Ла Мюр потрудится выдать мне сполна немедленно; вы можете рассчитаться
