style="font-size:15px;"> – А-а-а, – протянул Захар Сергеевич, – так бы и сказали, что про эскадрон. У тебя про полковую лошадь, что ли? – забубнил он в трубку.
– Эскадрон твоих мыслей шальных, – запела в трубку Елена, – в жёлтом доме излечат от них, – и добавила: – Сейчас подвезу. Что бы мы без вас делали, дорогой Захар Сергеевич! Без вас было бы страшно скучно.
День рождения Лисянского
– Как сказал Шекспир в девятнадцатом сонете: «Гуляй, рванина!» – пробурчал себе под нос Захар Сергеевич, собираясь в редакцию на юбилей главреда Лисянского.
– Рита-а… – где мой красный галстук? Сегодня я должен быть при параде.
– Знаю я твои парады, – откликнулась Рита. – После каждой «круглой» даты, все – круглые и «датые». Праздничный портрет не забудь! Я его в пакетик под вешалкой сложила.
Рита подошла к вешалке. Достала портрет. Они с Захаром два часа сидели у соседа, пока он на компьютере присобачивал голову Лисянского к генеральскому мундиру. Картина удалась на славу. На Риту смотрел взъерошенный Лисянский. Его творческое лицо, никак не вязалось с мундиром. Вздохнула засовывая портрет в пакет, глубже.
– Захар! Не перебирай с коньяком. С Богом. Каждый твой выход из дома – приключение.
В редакции толпился народ. Ванька Каинов откупоривал шампанское для Шамаханской. Альберт Никанорович Ягухин стоя перед Лисянским с рюмкой водки, громко вещал:
– А у меня тоже был смешной случай на поэтическом вечере. Читал я как-то лекцию китайским студентам, изучающим русский язык, и знаете, как меня представили… Альберт Ебухин!
– Правильно! – Брякнул Захар Сергеевич. – Это был урок мужества. Знаешь, что такое урок мужества? Это когда тебя склоняют по всем параграфам. Пролетела муха, когда вещал Ебухин. Экспромт.
Лицо Ягухина вытянулось, пошло пятнами.
– Захар! Ты больной или подлюка?
– Какая подлюка? – задорно блеснул очами Захар Сергеевич. – Шуток не понимаешь? А-а… понял. Они тебя ранят. Мало ты работал с редакторами.
– Неправда, – насупил густые чёрные брови Ягухин. – Я и с одним редактором работал, и с другим, и никогда…
– Да ты проститутка. – Закончил за него Захар Сергеевич, доставая из пакета портрет шефа. – Смотрите все сюда! Вадим Юрьевич! Его надо повесить на самое видное место. Рядом с портретом Толстого.
Захар Сергеевич представил обществу портрет Лисянского. Рот Шамаханской открылся, шампанское из её бокала полилось на пол. Ванька Каинов охнул, прикрыв ладошкой рот. Ягухин вытаращил и без того выпуклые лягушачьи глаза. Насупленные брови Лисянского над генеральским мундиром внушали каждому: «Товарищи литераторы! Вы под бдительным оком!»
Первым не выдержал Ванька Каинов.
– Это кто же такое сотворил? Всю ночь теперь буду биться челом о сруб светлицы возхохотамши под лавкою! Не иначе Захар Плохота.
– Ты чего сказал-то? – не понял Захар Сергеевич.
