style="font-size:15px;"> На асфальте рожицы,
на асфальте чертики.
Здравствуйте, художницы.
Здравствуйте, художники.
Не смотрите, что я сед,
пусть никто не сердится,
что играть мешает дед, —
дайте присуседиться.
От кирпичных уголков
тротуар не ярок.
Я с собой цветных мелков
притащил в подарок.
Рисовать, когда все есть, —
дело ведь простое.
Мне на корточки присесть
ничего не стоит…
Веселее, веселее!..
Вот сейчас мы нарисуем
голубого Бармалея
и дракона в алой сбруе.
Бармалей пойдет работать,
на драконе можно ездить…
Мы их не боимся, что ты,
мы уже большие дети.
С жизнью мы уже знакомы —
настоящие злодеи
не похожи на драконов
и на страшных бармалеев…
Бако сказал мне про один кишлак
Бако сказал мне про один кишлак:
«Там люди тёмные, неразвитые люди —
они работать много не хотят
и даже стариков не уважают».
Мир меня оскорбил
Мир меня оскорбил,
я с людьми не поладил…
А! – не беда, неважно,
пусть они обо мне вздыхают.
Я сплюну, присвистну лихо
и повернусь спиною
к этому вздорному миру,
к мелочным бедным людям,
щедрым лишь на упрёки.
Пусть! Не в признанье счастье
и не в почтенье счастье.
Счастье моё невесомо,
никто его не отнимет.
К экзамену по ***
Упаковывайте ваши головы,
плотно, как чемоданы
в далёкую командировку
(кто знает, что может понадобиться).
Вечером,
который для всех остальных
давно уже стал ночью,
плотней набивайте головы
(рано утром уходит
ваш торопливый поезд).
Если всё, что хотите впихнуть, не влезает,
разбудите кого-нибудь
и попросите его, очумелого,
помочь захлопнуть упрямую крышку.
Наконец-то готово!
Надо ещё отоспаться
перед трудной дорогой.
Ложитесь,
защёлкивайте створки век
на блестящих замочках глаз.
До утра…
А утром…
Почему так пусто?
Я же всё вчера уложил.
Эх, мой поезд…
Увядшие
