сказал Калам. – И у второго конника…
– … имперская хоругвь, – закончил Скрипач и поморщился от привкуса во рту. – Курьер и эскорт уланов…
– Скачут в Эрлитан, – добавил Калам.
Скрипач обернулся и посмотрел в глаза капралу.
– Неприятности?
– Возможно.
Ни один не произнёс вслух ни слова, понимание пришло само – слишком много лет они сражались бок о бок.
Крокус спросил:
– Что-то не так? Калам? Скрипач?
А мальчик соображает.
– Сложно сказать, – пробормотал Скрипач. – Они нас видели, но что́ они видели? Четверых рыбаков на баркасе – семья скреев направляется в порт, чтобы причаститься цивилизации.
– На юге есть деревенька, сразу за рощей, – сказал Калам. – Не пропусти устье ручья, Крокус, и пляж без плавника – дома жмутся с подветренной стороны гряды, в глубь материка. Хорошая у меня память, а, Скрип?
– Неплохая, как для местного, а ты и есть местный. Сколько там до города?
– Десять часов пешком.
– Так близко?
– Так близко.
Скрипач замолчал. Имперский курьер и его охрана спустились с гряды и, повернув на юг, к Эрлитану, скрылись из виду. Согласно плану путешественники должны были приплыть прямо в древнюю людную гавань Священного города так, чтобы никто не обратил на них внимания. Скорее всего, курьер вёз послание, которое вовсе их не касалось, – они ничем не выдали себя с тех пор, как добрались до имперского порта Каракаранг из Генабакиса и приплыли на торговом судне Синих морантов, оплатив проезд работой на корабле. Дорога по суше из Каракаранга через Талгайские горы в Руту-Джелбу шла по маршруту таннойских паломников – нахоженному и людному. И всю неделю в Руту-Джелбе они вели себя тише воды ниже травы, только Калам выходил каждую ночь на прогулку в портовый квартал, чтобы найти корабль, который перевезёт их через Отатараловое море на материк.
В самом худшем случае до кого-то из чиновников добрался рапорт о том, что два вероятных дезертира в компании генабакца и женщины прибыли на земли Империи – вряд ли такая весть способна всколыхнуть малазанское осиное гнездо аж до самого Эрлитана. Так что Калам скорее всего просто играет в параноика, как обычно.
– Вижу устье речки, – заявил Крокус, указывая на берег.
Скрипач покосился на Калама.
– Враждебные земли. Как же близко к земле нам придётся держаться?
– Настолько, чтобы на кузнечиков снизу вверх смотреть, Скрип.
– Худов дух!
Сапёр снова посмотрел на берег.
– Ненавижу Семь Городов, – прошептал Скрипач. У него на коленях зевнул Моби, распахнув пасть, полную тонких и острых, как иглы, зубов. Сапёр побледнел. – Ты спи сколько хочешь, щеночек, – сказал он и поёжился.
Калам повернул руль. Крокус занялся парусом – юноша набрался опыта за два месяца пути через Ловцову бездну, так что баркас легко шёл по ветру, а истрёпанный парус едва приподнимал
