подвёл. Вдруг и здесь есть его аналог?
А мне предстоит каким-то образом вжиться в этот мир, приняв его правила игры. Но прежде надо продолжить аккуратный расспрос Степаныча. Он почему-то не выказывает даже подобия подозрений и спокойно отвечает на вопросы. Видимо верит «легенде», что у меня после удара в башке помутилось. Прекрасно. Следующую порцию информации выужу под тем же соусом.
– А куда мы едем, Степаныч?
– В Царицыно, – с прежней ленцой ответил тот. – Или тебе не по пути?
– Да я и сам не знаю, – пожал плечами я.
– Чего так?! – изумился он.
– Да ты только не удивляйся!
– И не собираюсь. Я много чего на свете повидал. Чтоб меня удивить, тебе надо из кожи вылезть. И то не факт, что варежку раскрою.
– У меня амнезия.
– Чего? – открыл рот Степаныч.
– А говорил, что не удивишься, – не преминул подколоть я.
– Сказать-то чего хотел? Какая ещё мнезия у тебя, – не стал обижаться Степаныч.
– Это такая штука… В общем, провалы в памяти. Что-то помню, что-то нет. Паршивей всего, что не помню, кто я и откуда.
– Что, и имя из головы вылетело?
– Имя… Нет, его я не забыл. Игорем меня зовут. А подробностей не помню.
– Бывает, – не стал вдаваться в подробности собеседник. – Со мной ещё хуже история приключилась. Я как-то раз медовухи перепил, неделю потом очухивался и вспоминал, как меня зовут. Потом прошло, память вернулась. И с тобой то же будет, не переживай, паря. Если что, покуда у меня поживёшь.
– Оно, конечно, спасибо тебе большое, Степаныч, только мне расплачиваться нечем, – признался я.
– А ты уже почитай со мной расплатился, – заявил он. – Я когда тебя подобрал, увидел, что с тобой рядышком меч дампа лежит. Их оружие ни с чьим другим не перепутаешь. А потом и самих дампов углядел, всю семёрку… Ты их положил?
– Не один. Помогли мне, – не стал темнить я.
– Не важно. Ты хорошее дело для меня и всего общества сделал – ублюдков дамповских покрошил, и я должен в ответ что-то полезное сотворить. Добро добром возвращается, – с видом философа изрёк он.
– Не всегда, Степаныч, – сказал я, вспомнив предательство жены и странный поступок Данары.
– Это уж на кого нарвёшься, – согласился он. – Но мы, в Царицыно, добро помним. Не сомневайся.
– А жена что твоя скажет, когда ты с гостем незваным в дом завалишься?
– Нет у меня хозяйки. Три года уже как преставилась.
– Извини, Степаныч.
– Брось извиняться! Ты ж не знал!
Какое-то время мы ехали в тишине, если не считать скрипа колёс и странных звуков, издаваемых Забиякой. Он постоянно клацал зубами, охотясь на докучливую мошкару и не то ржал, не то фыркал, однако вполне покладисто волок телегу и, похоже, знал,
