понятие «перечитыватель».
И тогда, скажем, в главке о том, как Нильс спасал Акку с Кебнекайсе от коварного лиса Смирре, этот воображаемый читатель увидит не только героические действия бесстрашного мальчугана, но и вихрь мокрых листьев, и клацающие совсем рядом зубы рыжего разбойника, и влажно обледеневший ствол, и примерзающие к нему пальцы, и жуткую, наполненную таинственными шорохами и стонами ночь в лесу. И тогда, возможно, этот замечательный, выдуманный, но, наверное, все же где-то существующий читатель поймет, что как раз в эту секунду происходит первая встреча героя с языческим, прекрасным и бескомпромиссным миром дикой природы…
И мальчик впервые в жизни понял язык солнца.
Это очень важный момент в книге. Оказывается, чтобы выжить в этом мире, недостаточно понимать звериные языки, надо еще знать и язык солнца, гор, рек и долин. Поняв язык солнца, главный герой начинает понемногу постигать, что окружающая нас дикая природа живет по тем же законам, по которым должны бы были жить все человеческие сообщества.
По законам самосохранения.
К примеру, не убивай больше, чем можешь съесть (попробуйте предъявить эту максиму любому прославленному военачальнику, посвятившему жизнь вытаптыванию чужих огородов и уничтожившему миллионы невинных людей. Он ответит: «А я вообще никого не убивал и тем более не ел…»). Не разрушай то, что не ты построил. Выручай друга. Не нарушай данное слово.
После этой утренней беседы со светилом в Нильсе с каждой новой главкой происходят заметные перемены. Если в начале истории превращенный в Тумметота Нильс совершает хорошие поступки из корыстных побуждений (ему во чтобы то ни стало надо добиться, чтобы гуси взяли его с собой в Лапландию), то постепенно это становится настоятельной, даже навязчивой потребностью – делать добро ближнему.
И он окончательно проникается этой идеологией бескорыстного добра, когда подслушивает ночной разговор между Аккой с Кебнекайсе и лисом Смирре.
– …не только я, но и каждый в моей стае, от самого молодого до самого старого, готов ради Тумметота пожертвовать жизнью.
Вот что говорит Акка. А вот прозрение Нильса:
Он даже подумать не мог, что когда-нибудь услышит что-то подобное. Кто-то готов ради него пожертвовать жизнью!
И после этого он спасает от выстрела медведя, который собирается его убить. Здесь-то он точно заслужил бы аплодисменты Иммануила Канта с его категорическим императивом!
Кант утверждал, что хороший поступок только тогда истинно хорош, когда от него не ждут никакой выгоды.
Одна из кульминаций этого поначалу вполне язычески-природного, но постепенно все более христианского возрождения Нильса – сцена, когда крестьянка делится хлебом с орлом. С огромным, приносящим ущерб хозяйству и опасным даже для людей хищником. Сельма формулирует мораль предельно кратко, оставляя читателю самому поискать примеры
