я тогда был. Глупый. Нашел чему смеяться. Вы, конечно, со мной не согласитесь, и правильно! Возможно, только коллеги гинекологи поймут мои оскорбленные чувства.
Уф! Представьте себе. Сидит абсолютно голый мужик на гинекологическом кресле. В немиссионерской позиции. Ни одна вещь его не портит. Даже часы зачем-то снял, не говоря о портках. Не смешно? Тогда рассказываю по порядку, как было. Человек не возлежит, как полагается, готовый к употреблению, то есть к врачебному обследованию, а спокойно сидит прямо и в ус не дует. Смотрит любопытными глазками, пытаясь понять, какими манипуляциями я сейчас займусь.
Не смешно? Значит, вы никогда не лежали на гинекологическом кресле. И слава аллаху! Объясняю-рассказываю!
Всем известно, что гинекологами обычно становятся самые красивые женщины. А почему? Да потому что наблюдают самые прекрасные органы. Так я думал лет тридцать назад. И со мной согласятся пацаны из детского садика, которые яростно бились и отталкивали друг друга от узенькой щелочки в дверях туалета для девочек. Пусть теперь им будет стыдно! Я вот не насмотрелся по их вине и стал венерологом.
Зазевался как-то на работе, штаны протирая, документацию заполняя, и прозевал момент, когда пациент в смотровой кабинет юркнул. Только слышу вдруг оттуда какие-то необычные странные постукивания, а затем громкий мужской голос меня призывает, требует. Как будто он один в Беловежской Пуще находится во время весеннего гона, а не в поликлинике кожно-венерологического диспансера.
– Доктор! Вы про меня не забыли?! Замерзаю! – зычно оповестил кто-то.
Встрепенулся я. Поскакал Сивкой-Буркой в смотровой кабинет взглянуть на околевающего бедолагу. Вбежал и остолбенел. Встал как вкопанный перед гинекологическим креслом. Только пыль столбом! Фигурально выражаясь. Тпру-у!
Никогда прежде такого неэстетичного зрелища не видывал. Тьфуй, какай! Полвека бы еще такого неблаговидного безобразия не видеть! Чуть не стошнило остатками утреннего яичка куриного прямо на сверкающий кафельный пол. Стерильный, можно сказать, после очередного кварцевания.
Сидит на креслице пузатенький мужичок, коротенькими небритыми ножками в воздухе болтает. Меня поджидает. Как корова на льду себя ведет.
Под волосатым барабаном живота свесилась барабанная палочка телесного цвета и, в противоход движениям ножек, раскачивается в полулунной вырезке, и диковинный ритм выбивает по стенкам никелированного тазика. Сам подмышками ароматными на металлические рогульки, для нежных женских ножек предназначенные, словно на костыли, плотно опирается.
Опешил я от такого зрелища. Ой! Чуть не опозорился от смеха! Хотел гаркнуть на прыткого посетителя, чтобы слез немедленно к своей матери и не поганил неумытым бесстыдством женского седалища. Да неловко стало мужчину стыдить, зачем он на чужой трон взгромоздился.
Может, своей невнимательностью я сам виноват в его нынешнем положении.
– А
