обхватив голову руками, затрясся всем телом. До ушей похолодевшей Нэрис донеслись тихие всхлипывания и несвязное бормотание:
– Ничего не смогу, бесталанный я! Не пустят… Только предупредить… Беда! Огонь! Оборотень… умрет оборотень! Рухнет трон! Корабли поверните, корабли!..
– Дружочек. – Придя в себя, леди Мак-Лайон вскочила с кресла и, подхватив бьющегося в припадке брауни на руки, прижала его к груди. – Дружочек, успокойся, пожалуйста! Ну что с тобой такое? Мы ведь и раньше уезжали… Ну миленький, хорошенький, не пугай ты меня так!
Хранитель очага дернулся и вдруг затих, тряпкой повиснув в ее руках. Черные глазки, все так же широко открытые и будто стеклянные, ничего не выражали. Нэрис бросило в жар.
– Дружочек! – забормотала она, встряхивая мохнатое тельце. – Что с тобой?! Очнись! Ну очнись же! Пожалуйста!
Брауни ее не слышал. И не видел. Перед ним как в тумане мелькали странные зыбкие картины – размытые, неясные, но одна другой страшнее. Огромный длинный амбар, до самой крыши охваченный огнем… Простоволосые растрепанные люди с мечами наголо… Распростертый на земле лорд Мак-Лайон… Ревущий бурый зверь с опаленной шкурой, терзающий чье-то горло… Вишневый снег… Длинная каменная кишка ущелья… Нэрис – с посиневшими губами, в порванном платье… И огромные серые ступени, теряющиеся где-то в вышине. Они вырастали из ниоткуда, от них рябило в глазах, могильный холод их сковывал лапы, но в спину дышало что-то настолько жуткое, настолько древнее, что ни остановиться, ни обернуться было нельзя…
– Пф-ф-ф!
– У-у-уй!..
– Ну слава богу, – раздался сверху дрожащий голос. – Как же ты меня напугал!
Домашний дух затряс головой. В ушах все еще стоял затихающий вой метели, но жуткие видения исчезли, оставив после себя только блаженную темноту и горячие капли на мордочке. Брауни с опаской приоткрыл глаза. Увидел бледное лицо Нэрис, почувствовал тепло огня в камине. И, слабо улыбнувшись, просипел:
– Кипятком окатила, что ли?
– Чаем, – отозвалась воспитанница, осторожно опуская его в кресло. Потом с размаху плюхнулась в соседнее и прижала ладонь ко лбу. – Уф! Не делай так больше, ладно? До сих пор вот руки трясутся… Что это было?
Брауни вытер колпаком мокрую от чая мордочку и, помолчав, честно признался:
– Не знаю.
– Как так?
– Обыкновенно. Нашло чегой-то. Такое мерещилось – чуть со страху не помер! Главное, так натурально все. Кажется, руку протяни – дотронешься. – Его передернуло. Хранитель очага помолчал, хмуря кустистые брови, бросил на Нэрис сумрачный взгляд и, наконец, отрывисто велел: – Иди спать. Муж, поди, заждался.
– Спать? – Она всплеснула руками. – Это после всего, что ты тут устроил?! Да я и глаз не сомкну!
– Дело твое. – Он спрыгнул на пол. – А только сей же секунд бегом в постель. Хватит полуночничать. Будешь завтра как репа вареная, а дети и так, почитай, без матери растут.
– Но как же…
– С тем,
