в тени спящих домов. Ну что ж! Пропажу отыскали, тыл прикрыли, маскировку соблюли, осталось только по шее не схлопотать за неуместное любопытство. Он решительно выдохнул, сделал пару шагов в сторону застывшего скалой норманна и услышал:
– Как всегда на месте не сидится, а, лорд?..
В голосе Эйнара сквозил неприкрытый сарказм. Ивар, поперхнувшись заранее приготовленной фразой, улыбнулся:
– Глаза у тебя на затылке, что ли?
– Глаза не глаза, а на слух пока не жалуюсь. Непривычный ты к снегу нашему: такой хруст поднял, будто стадо козлов капусту жрет. Где Творимира-то потерял?
– Внизу оставил. – Ивар подошел к сэконунгу и, не глядя на него, пожал плечами. – На всякий случай. С чужаками нигде особо не церемонятся.
– Есть такое дело.
Помолчали.
– Отец прислал, да? – хмуро спросил Эйнар.
– Нет.
– Сам, значит. Ясно. Уму-разуму учить будешь или так, посочувствовать пришел?
– Не мне тебя учить. А что до сочувствия… Не знаю. В чужую шкуру не залезешь.
– Ты-то? – хохотнул сэконунг, глядя на гостя сверху вниз. – Людей не смеши. Я, может, только месяц у тебя и прослужил, но гончих – даже тех, что с хвостами, – до сих пор сторонкой обхожу!
Ивар улыбнулся. Эйнар, обхватив правой рукой острый зубец частокола, посмотрел на белеющие вдалеке горные вершины:
– Как в прошлой жизни было… Вот что я тогда в Шотландии не остался?
Лорд Мак-Лайон пожал плечами. И тихо спросил:
– А оно тебе надо?
Норманн ответил не сразу. Обвел долгим взглядом спящий город, подумал, взъерошил пятерней волосы на затылке и, вздохнув, подытожил:
– Да Хель его знает…
«Содержательно», – подумал Ивар. Но сказать ничего не успел – Эйнар вдруг тихо, яростно выругался и саданул по задубевшему дереву кулаком:
– Дали ж боги папашу! То я ему и за горсть снега не сдался, то все бросай и назад поворачивай!.. Зачем ты меня отпустил, лорд? Ну ладно я был дурак, а ты-то?
– Кого просил, тому и предъявляй, – ровно ответил королевский советник. – А я никого и никогда насильно не держал. Ты хотел к Асгейру? Хотел стать сэконунгом? Ну так ты получил, что хотел. И если у Длиннобородого на твою жизнь свои планы, то моей вины в этом нет.
– А моей сколько?! – придушенно взвыл норманн. – То, что родной отец меня, как раба последнего, тогда жене твоей подарил – да и хрен бы с ним, что старое ворошить?! Кем я тогда был? Никем! Но сейчас… У меня дружина в сотню мечей, лорд! Я океан вдоль и поперек исходил! Меня новгородский князь к себе на службу звал, в охрану личную, на все готовое! Я в Византии такой куш взял – корабли бортами воду черпали!.. Еще б год-другой, и в командиры варангов[15] вышел бы, клянусь Одином! А вместо этого я должен теперь, как щенок, на спину падать? И перед кем?!
– Он твой отец. И он – конунг, – напомнил лорд, при фразе о новгородском
Варанги – одно из подразделений византийской армии. Варангами назывались императорские телохранители, набиравшиеся из наемников североевропейского происхождения (данов, русов, норвежцев, англосаксов).
