но это не важно – деньги везде одинаковые.
Джим все понял: «настоящая кукуруза», его угощение и другие эликсиры, которые она принимала после. Если бы только он отважился вмешаться… Ведь у девушки с таким социальным положением и в таком возрасте едва ли могло быть два банковских счета. Часы пробили два, и он решил себя больше не сдерживать.
– Простите… Позволь, я сделаю этот бросок вместо тебя? – предложил он; его обычно тихий, певучий голос прозвучал несколько натянуто.
Неожиданно почувствовав апатию и сонливость, Нэнси отбросила кости:
– Отлично, старик! Как сказала бы леди Диана Мэннерс: «Вперед, Лоботряс!» Мое везение кончилось.
– Мистер Тейлор, я ставлю наличные против одного из этих чеков, – нарочито беззаботно предложил Джим.
Полчаса спустя Нэнси подалась вперед и хлопнула его по спине:
– Это ты украл мою удачу! – И проницательно закивала головой.
Джим сгреб со стола последний чек и, сложив их все вместе, порвал на мелкие кусочки, бросив обрывки на пол. Кто-то запел, и Нэнси вскочила со стула.
– Леди и джентльмены, – объявила она, – говорит ваша Диана! Я хочу поведать миру весть о том, что мистер Джим Пауэлл, широко известный в этом городе лоботряс, является исключением из общего правила «везет в игре – не везет в любви». Ему везет в игре, и, кроме того, я люблю его! Леди и джентльмены, Нэнси Ламарр, всем известная красавица брюнетка, часто упоминаемая в «Герольд» как одна из наиболее популярных молодых особ местного общества, как и любая другая девушка в подобной ситуации… желает объявить… желает объявить, джентльмены… – Неожиданно она встала на цыпочки и покачнулась.
Кларк вовремя ухватил ее и помог удержать равновесие.
– Прошу прощения, – рассмеялась она, – так вот, она преклоняется… Преклоняется… Неважно. Так выпьем же за здоровье Лоботряса… мистера Джима Пауэлла, короля лоботрясов!
Несколько минут спустя, когда Джим со шляпой в руках уже поджидал Кларка в том самом темном углу крыльца, куда она выходила в поисках бензина, она опять неожиданно возникла рядом с ним.
– Лоботряс, – произнесла она, – ты здесь, Лоботряс? Я думаю… – ее не очень уверенный голос, казалось, доносился из сна, – что ты заслужил мой самый нежный поцелуй за то, что ты сделал, Лоботряс.
На мгновение ее руки обвились вокруг него, а губы прижались к его губам.
– Я живу в своем, свободном мире, Лоботряс, но ты показал мне, что есть и что-то иное.
И она убежала вниз с крыльца, на поле для гольфа. Джим увидел, как из двери вышел Меррит и что-то раздраженно ей сказал; увидел, что она рассмеялась и, отвернувшись, пошла к машине. За ней шли Мэрилин и Джо, напевая медленную песенку «Дитя джаза».
Вышел Кларк и остановился рядом с Джимом на крыльце.
– Все ясно как день, – зевнув, сообщил он. – Меррит разозлился. Нэнси ему больше не нужна.
Вдали на востоке, над полем для гольфа,
