закрыта, закрыта навсегда! А когда в голове крутится «закрыта, закрыта навсегда!» или что-то подобное, можно с полной уверенностью сказать, что тут не обошлось без женщины, которая, так сказать, и осуществила это закрытие. Перри также пришла в голову еще одна классическая мысль о том, что самоубийство, в сущности, просто трусость. Эта мысль всегда отдает благородством, таким теплым и воодушевляющим! Только подумать, сколько достойных людей мы бы потеряли, если бы самоубийство не было бы просто трусостью!
Прошел час, и в шесть вечера Перри потерял всякое сходство с молодым человеком, рекламирующим линимент. Теперь он выглядел как первый набросок к картине разгула. Они пели импровизированную песню, текст которой только что придумал Бэйли:
Некий Пер Ламп, соблазнитель известный,
Всегда отличался за чаем воскресным:
Он переливал и заливал,
Ни разу ни капли не проливал —
При этом салфеткой колени свои он никогда не накрывал!
– Проблема в том, – сказал Перри, закончив взлохмачивать свои волосы расческой Бэйли и пытаясь повязать на голову оранжевый галстук, чтобы подчеркнуть свое сходство с Юлием Цезарем, – что вы, парни, ни черта не смыслите в пении. Как только я ухожу вверх и начинаю петь тенором, вы тоже начинаете петь тенорами.
– У меня от природы тенор, – глубокомысленно заявил Мэйси. – Голос не тренирован, вот и все. Абсолютный слух, говорила тетка. Прекрасный певец от рождения.
– Певцы, певцы, все прекрасные певцы, – вставил Бэйли, который в этот момент разговаривал по телефону. – Да нет, не в кабаре. Я хочу яйцо. Пусть какой-нибудь проклятый клерк, который с едой – едой! Я хочу…
– Юлий Цезарь! – объявил Перри, отвернувшись от зеркала. – Человек со стальной волей и железными принципами.
– Заткнись! – взвизгнул Бэйли. – Эй, это мистер Бэйли. Пришлите нам ужин. Что-нибудь грандиозное. На ваш выбор. Прямо сейчас!
С некоторым затруднением он попал трубкой обратно на телефон, после чего его губы сжались, и с выражением торжествующей настойчивости он выдвинул нижний ящик шкафа.
– Взгляните! – не терпящим возражений тоном скомандовал он.
В его руках оказалось некое вычурное одеяние из розовой дешевой ткани.
– Штаны! – важно произнес он. – Глядите!
На свет появилась розовая рубашка, красный галстук и детский воротничок а-ля Бастер Браун.
– Глядите! – повторил он. – Это костюм для циркового карнавала Таунсендов. Я изображаю мальчика, который носит воду для слонов.
Несмотря на свое состояние, Перри был впечатлен.
– Я буду изображать Юлия Цезаря, – объявил он после некоторого раздумья.
– Так и думал, что ты идешь! – сказал Мэйси.
– Я? Конечно иду! Не пропускаю ни одной вечеринки. Полезно для нервов, как сельдерей.
– Цезарь! – рассмеялся Бэйли. – Тебя не пустят. Он не из цирка. Это из Шекспира. Лучше оденься клоуном.
Перри замотал головой:
– Нет уж. Только Цезарь.
– Цезарь?
– Точно.
