по этому поводу и заявила, что сообщит об этом в милицию, Михайлов ее задушил.
После чего, повинуясь Михайлову, он вместе с ним засунул труп потерпевшей в раскаленную печь кочегарки. К утру, когда труп сгорел, он вынес золу из печи на улицу в кучу, где находился шлак.
Михайлов же утверждал, что со Степашиной вступил в половую связь Мухин, в процессе которой она умерла.
– С учетом того, что Мухин активно способствовал раскрытию преступления и изобличению виновного лица, – пишет следователь, – уголовное преследование в отношении него за заранее не обещанное укрывательство в ходе предварительного расследования было прекращено за деятельным раскаянием. Следователь при этом подчеркивает, что были опасения того, что, что Мухин – единственный свидетель убийства Степашиной – может в любой момент отказаться от своих показаний о причинах смерти потерпевшей (объективно она установлена не была)106.
Вряд ли, на наш взгляд, подобное процессуально-тактическое решение способствовало объективному установлению лица, действительно совершившего убийство. (Делая такой вывод, мы, однако, отдаем себе отчет в том, что нам неизвестны все обстоятельства данного конкретного дела.)
Этот пример из следственной практики мы привели с целью еще раз подчеркнуть необходимость особой взвешенности при принятии решения об уголовной ответственности укрывателя. Также мы учитываем, что эта проблема в настоящее время по очевидным на то причинам приобретает еще большую актуальность в условиях достаточно в настоящее время активно применяемого в производстве по уголовным делам правового института досудебных соглашений о сотрудничестве107.
Говоря об этом виде посягательств на доказательства, нельзя обойти вниманием и следующую проблему.
Практика, к сожалению, убедительно показывает (и на это уже обращалось внимание в литературе), что все чаще в роли укрывателей преступлений выступают сотрудники правоохранительных органов, создавая тем самым еще одну, помимо рассмотренных выше случаев фальсификаций, внутреннюю угрозу для сформирования доказательств.
И это касается, увы, не только ситуаций отказа в инициировании уголовного преследования по фактам, лица, учинившие которые, неизвестны.
«Все чаще стали встречаться случаи сокрытия указанными выше лицами особо тяжких преступлений, по которым известны лица, их совершившие. Мотивами укрывателей здесь выступают корыстные побуждения, превалирующие над профессиональной этикой работников правоохранительных органов, нежелание огласки каких-либо фактов преступных связей с криминальным миром и страх мести со стороны преступников»108.
Кстати сказать, еще ст. 433 «Уложения… 1885 года» предусматривала ответственность чиновников в том случае, «если при следствии или суде по делу уголовному чиновник даст виновному какие-либо недозволяемые законом средства к оправданию, или будет стараться ослабить
