«Возвышай возвышенное».
– И еще она какая-то тяжеленькая. Как будто не одну держу, а целую пригоршню.
– Вот! – со значением поднял я палец. – Тед, и все же проверь ее на всякий случай.
Головешка взял пуговицу из рук Клер, подбросил ее на ладони и хотел уж было закинуть в жбан с пивом, когда передумал. И правильно сделал: пуговица в стольких руках успела побывать… Да и подобрал я ее на полу. Меж тем Головешка допил свое пиво, освобождая глиняную кружку, наполнил ее водой, поставив на стол перед Клер. После чего вложил пуговицу девушке в ладонь и сказал:
– Бросай ее туда.
Клер кинула пуговицу в кружку и озадаченно обвела взглядом всех находящихся за столом: пуговица, которая должна была утонуть, спокойненько себе плавала на поверхности.
– Попробуй ее утопи, – посоветовал Блез.
Деталь одежды, несмотря на свой вес, тонуть упрямо не хотела.
– А почему она не тонет?
– Потому что тонко чувствует натуру человека, – с самым серьезным видом начал объяснять я. – Недаром же она осталась от Прежних. Ты вредная, и она стала такой же, потому и тонуть не желает, хотя ей положено.
– Тогда сам попробуй: ты нисколько не лучше, – заявила девушка, передавая пуговицу мне.
Я лишь пожал плечами. Булькнув, пуговица скрылась под водой. Достав ее, протянул Клер:
– Теперь снова ты.
Не надо и говорить, что пуговица опять не пожелала тонуть.
«Это тебе и за Талка, и за орлиную задницу», – подумал я, незаметно пряча в карман мокрую монету, пока Клер не заметила подвох.
Самым забавным была не растерянность Клер, а широко открытый от удивления рот Головешки. Уж он-то точно знал, что такого быть не должно. Блез, единственный, кто понял, в чем соль, глядя на него, едва сдерживал смех.
– Как же так?! – Глаза у Клер подозрительно повлажнели.
Ну да: с Прежними шутки плохи.
– Как же так?! – вслед за ней повторил ошеломленный Головешка.
Молчал лишь Блез, который при взгляде на Теда кусал ус пшеничного цвета, пытаясь не рассмеяться.
Я взглянул на Клер, чьи глаза уже были полны слез, и вдруг мне так ее стало жалко! Ни за что бы не подумал, что совсем, казалось бы, невинная шутка вызовет у нее такую реакцию. А еще я размышлял о том, что даже самые сильные и независимые женщины лгут всем окружающим, и в первую очередь самим себе, что прекрасно могут обойтись без того самого крепкого мужского плеча. Не могут. И потому я его подставил. Вернее, придвинулся к ней поближе и приобнял. Хотел еще поцеловать ее куда-нибудь в щеку, а лучше в губы, но заопасался. Тем более Блез с Головешкой рядом.
– Клер, это была шутка. – И я показал на ладони уже высохшую медную монету. – Просто ты кидала в воду пуговицу, а я – ее.
Ничего сложного: и размером они примерно одинаковы, и диаметром, и цветом, а в доме, в котором царит полумрак, невозможно разглядеть на дне кружки, что именно
