умный человек в состоянии так мыслить. Это для меня и сейчас остается сплошной загадкой. Так я и не знаю, что там было – недомыслие или провокация? Однако такой разговор состоялся, и я полностью отвечаю за точность передачи мною выражений Мао и моих ответов, без всякого утрирования, без всякого передергивания. Боже упаси, зачем? У нас и так достаточно забот с Китаем, и я не хотел бы их увеличивать. Наоборот!
В такой обстановке недалекие люди могут сказать: «Мы много сделали для Китая, а он встал на путь вражды с Советским Союзом». Что же, но в этом виноваты не мы. Даже при той ситуации, которая сейчас сложилась у Советского Союза с Китаем и, казалось бы, наглядно доказывает, что не следовало бы нести таких затрат, я считаю нашу политику правильной. Мы так действовали, чтобы поднять экономику Китая и укрепить ее на пути строительства социализма. Мы искренне помогали, с тем чтобы наш друг также развивался, строил свое хозяйство и укреплял свою независимость, как это сделали мы после Октябрьской революции. Но получили обратное. Все возможно ожидать от людей. Мао Цзэдун, безусловно, проводит неправильную политику. Но я глубоко уверен, что наша дружба оставила глубокий след в сознании китайского народа. Как говорится, Мао Цзэдуны приходят и уходят, а народ Китая остается. Придет время, когда не будет Мао Цзэдуна, не будет и его последователей, а то здоровое, полезное семя, которое посеяно нами в Китае, прорастет и будет развиваться. Так что это не брошенные затраты, не бросовые материальные средства, которыми Советский Союз поступился в пользу китайского народа.
Когда-нибудь я помру, и если человек может думать после смерти, то я думал бы о том счастливом времени, когда опять восстановятся братские отношения между народами Советского Союза и Китая, вообще между всеми народами социалистических стран.
Дальнейшее ухудшение отношений с Китаем
В 1959 году президент США Эйзенхауэр пригласил меня прибыть в Вашингтон с официальным визитом. Мы приняли приглашение, и той же осенью я вылетел в Вашингтон. Между тем наши отношения с Китаем все ухудшались и ухудшались, но разногласия еще не вышли за рамки внутренних переговоров между руководством двух стран и пока не выносились в печать. И вдруг Китай начал агрессивные действия против Индии. У нас с Индией существовали наилучшие отношения. Мы высоко ценили руководителя индийских народов, главу правительства господина Неру[52] и его соратников, которые придерживались курса на укрепление дружеских отношений с СССР.
Наша делегация побывала в Индии, мы познакомились с этой страной. Конечно, короткого визита было явно недостаточно, чтобы как следует ознакомиться с такой великой державой, как Индия, и ее народами. Но все же мы получили более конкретное представление об этой замечательной стране, чем до нашей поездки. А главное, получше узнали Неру и его соратников.
Китайцы в принципе тоже дружественно относились
НЕРУ Джавахарлал Пандит (1889–1964) – один из самых видных политических деятелей мира, был лидером левого крыла индийского национально-освободительного движения. Под наставничеством Махатмы Ганди стал председателем Индийского национального конгресса, а в дальнейшем, после обретения страной независимости 15 августа 1947 г., первым премьер-министром Индии. Оставался на этом посту вплоть до 27 мая 1964 г., когда умер от сердечного приступа.
