ст. 9)[152].
Что касается исполнительной власти, то «власть управления во всем ее объеме принадлежит Государю Императору» (Основные законы, ст. 10).
«Судебная власть, – указывалось в Основных законах (ст. 22), – осуществляется от имени Государя Императора установленными законом судами, решения коих приводятся в исполнение именем Императорского Величества».
Как глава государства император является представителем всего государства: «Государь Император, – указывается в Основных законах (ст. 13), – объявляет войну и заключает мир, а равно договоры с иностранными государствами».
Наконец, положение монарха в государстве определялось также и тем, что «в общественном отношении он занимал первенствующее место, оставляя далеко за собою даже высшие в социальном отношении классы»[153].
Говоря о роли монарха в государстве, Я. М. Магазинер отмечал, что монарха, который свое право выводит не из чьего-либо полномочия, а из Божьей милости, из фактической своей власти, из исторических своих задач и других источников неправового характера (материального, религиозного, политического и т. п.), труднее всего признать представителем государства. Однако он подчеркивал, что воля монарха участвует в образовании воли государства, т. е. его воля, одна или совместно с волею других представителей, признается волею государства, что свидетельствует о том, что монарх является представителем государства. Кроме того, монарх действует на основании законов государства, представителем которого он является[154].
«Монархия, – писал Я. М. Магазинер, – весь свой пафос именно в том и сосредоточивает, что даже и без легальной воли государства в прошлом и без воли народа в настоящем она обещает стремиться к благу народа и государства; что, не ссылаясь на полномочия народа, она действует исключительно в его интересах; что, распоряжаясь правами и обязанностями народа, она одна претендует на силу и право обязывать и управомочивать народ своего государства, особенно – в отношениях с другими государствами, где монарх с очевидностью действует как представитель, ибо ни на каком другом основании он в международном обороте действовать не может»[155].
Я. М. Магазинер, говоря о монархе как органе, ставит вопрос о том, можно ли считать представителем того, чьи полномочия не могут быть никем легально прекращены. Он считал, что полномочия монарха легально прекратить нельзя, поскольку никто ему их не давал и никто не вправе их и отнимать. Однако он видел в этом обычное положение всякого первичного органа не только в публичном, но и в частном праве. «Правопорядок такой монархии, – считал он, – исходит из той идеи, что народ – дитя, которому закон дает несменяемого по его воле представителя, заступника и защитника, в лице монарха»[156].
Я. М. Магазинер полагал, что хотя монархический правопорядок отрицает за народом право прекращать монархические полномочия,
А. А. Жилин обращал внимание на то, что монарху не может принадлежать только исполнительная власть, так как «монарх, участвуя в ряде и законодательных, и судебных функций, не может быть понимаем как орган одной только правительственной власти» (см.:
См.:
См.:
См.: Там же. С. 105–106.
Там же. С. 106–107.
