тогда стопку не поднимаешь? – Пафнутьев даже припал к столу, чтобы заглянуть в глаза Худолею и наверняка убедиться, что у того действительно все в порядке с правой рукой.
– Да ладно, Паша, – вымученно улыбнулся Худолей, поднял стопку, чокнулся и выпил, даже и не заметив этого. – Ты ведь слышал, я по следственному делу работаю, от тебя кой-чего поднабрался… Знаю, куда позвонить, к кому обратиться, где справки навести… Я все это проделал.
– И что? Пусто?
– Пусто. Хотя добрые люди намекнули… Дескать, успокойся, мужик, жива красавица. Но не для тебя.
– Ты знаешь этих доброжелателей?
– Нет. В результате этой моей суеты я же засветился, я хорошо засветился, Паша! Так вот, раздается телефонный звонок и хорошо поставленный голос…
– Что ты называешь поставленным голосом?
– Уверенный, неторопливый, с четким произношением всех шипящих, свистящих, хрипящих звуков… И с бесконечной, этакой ленивой наглостью. С ярко выраженным комплексом превосходства. Даже с жалостью. Он меня жалеет, понял?
– Это нехорошо, – сказал Пафнутьев. – Так нельзя.
– Я его достану, – негромко произнес Худолей. – Этого хмыря я найду.
– Правильно, – кивнул Пафнутьев. – Только, Валя… Ты не допускаешь, что Света тебя просто кинула?
– Допускаю, – и Худолей с незнакомой Пафнутьеву твердостью посмотрел ему в глаза. Перед Пафнутьевым сидел не тот человек, которого он знал до сих пор, это уже был не бестолковый любитель выпивки, вечно опаздывающий, все забывающий, постоянно жалующийся на недостаточно уважительное к нему отношение.
– Валя, у меня такое ощущение, что ты влюбился, а? Тебе не кажется?
– Паша, я это уже проехал. Влюбленность – это слабое дуновение ветерка по сравнению с тем ураганом, который в данный момент зверствует в моей хилой груди. Я, конечно, выразился до неприличия красноречиво, но суть передал. Передал?
– Более или менее, – Пафнутьев повертел в воздухе растопыренной ладонью. – Мне кажется, ты готов на крайние меры. Может быть, даже на нарушение действующего законодательства. Это нехорошо.
Худолей некоторое время молча смотрел на Пафнутьева, пытаясь понять смысл сказанного, и наконец с облегчением перевел дух – Пафнутьев шутил.
– Паша, ты хоть одно свое расследование провел с соблюдением всех правил законодательства?
– Нет, – быстро ответил Пафнутьев.
– А вообще это возможно – соблюсти все правила и нормы?
– Нет.
– Но хотя бы стремиться, Паша, только стремиться к этому можно?
– Нет.
– Почему?
– Бесполезно.
– Значит, ты меня не осуждаешь?
– Ни в коем случае. Я сказал это только для того, чтобы предупредить – когда будешь нарушать, то должен знать – здесь нарушаю. Или – вот здесь нарушу.
– Паша… Я сегодня все морги обошел, – не справившись со своим лицом,
