«святой» и «пресвятой»? Следующим сообщением я зову его на вечеринку «Садо-диско» в одном из наших клубов, где все девочки разоденутся как шлюхи, а алкоголь и разврат будут литься рекой. Мне нравится его юмор, над его шутками я смеюсь как ненормальный.
Мы в самом центре острова. Где-то далеко тот самый пешеходный мост, в сторону которого мы направляемся. Позади нас половина острова, по-прежнему необжитая, с гравийными и земляными дорогами, с ещё одним небольшим мостом, недостроенным или разрушенным, до которого, словно до древнего артефакта, мечтают доехать велосипедисты, имеющие в распоряжении всего час проката. Мы идём меж велосипедов и людей, впереди – дорожки с хорошим асфальтом, уходящие вдаль, а по обе стороны от них раскинулись огромные зелёные поляны с отдыхающими.
Решаем направиться налево, к трём одиноким деревьям вдалеке, симпатичное и почему-то свободное место. Свободное в том смысле, что в радиусе пятидесяти метров никого нет, разве что суслики, порой вылезающие из своих нор и устремляющие морды к небу, а потом осматривающиеся вокруг, как пограничники.
У нас есть еда, вода, летающая тарелка и тёплая, хотя слегка облачная и ветреная, погода. Маша в последнее время противится всякой физической активности, она устраивается рисовать. Мы мужской компанией пытаемся наладить надёжные поставки фрисби в руки друг друга, но при ветре, постепенно набирающем силу, это становится проблематично.
Мы перекусываем, фотографируемся. Кто тот человек, которому в голову пришла гениальная фраза: «Сейчас всё на свете должно заканчиваться фотографией»? Как он прав! Хотя, наверняка, её придумали несколько людей одновременно, великие открытия часто случаются именно так. Я надеваю пиджак Дениса, солнцезащитные очки и становлюсь таким красавчиком, что сам от себя в восторге. Маша делает чёрно-белые фотографии на «мыльницу», сегодня вечером я сменю аватарку, это факт. Смешно, что мы теперь во время любого действия, заполучив классный снимок, начинаем испытывать ноющее желание поскорей добраться до дома, залезть в Интернет и обновить эту чёртову аватарку. Люди увидят, как прекрасна наша жизнь. Как здорово.
Метрах в ста от нас человек двадцать играют в лапту. Я бы тоже с удовольствием поиграл, последний раз делал это еще в школе. Помню фразу физрука, когда я по какому-то случайному стечению обстоятельств остался бить последним в команде. Он сказал: «А, Данилова оставили? Ну, он попадает…» В том смысле, что я попадаю по мячу.
Ветер усиливается, теперь это не просто лёгкие порывы, а шквал несущегося в нашу сторону воздуха. Он обретает серый цвет за счёт дыма – вдалеке на острове что-то горит. Тёмный гриб возвышается над верхушками деревьев. От затянувшей почти весь остров лёгкой дымки и туч, покрывших небо, всё окружающее пространство наполняется блеклыми, как на чёрно-белых фотографиях, оттенками. Шум ветра, бегающие вдалеке люди дополняют эту внезапно родившуюся постапокалиптическую
