Но ей и сейчас не из-за чего страдать, я никогда её не брошу. Тем более дети…
ЛИЛИТ: – Она тебя бросит, дурачок. Оторвёт часть души и всё.
АДАМ: – Что всё?
ЛИЛИТ: – Перестанет страдать. Боли уже не будет.
АДАМ: – Почему ты никогда не вспоминаешь о моей боли?
ЛИЛИТ: – А где она у тебя?
АДАМ (неловко, забытым жестом прикладывает руку к груди): – Вот… здесь.
ЛИЛИТ (смеётся, тянет его за собой в тень): – Это не боль! Это легко успокоить.
Некоторое время тихо, потом из хижины доносится плач Евы.
ДЕНЬ
Адам спит на улице. Рядом тушки зверьков, которые он бросил. Ева выходит с новой порцией постиранного, развешивает, изредка поглядывая на Адама. Потом, в сердцах, с грохотом роняет таз. Адам просыпается, трёт глаза.
ЕВА (многозначительно разглядывая тушки): – Полагаю, ты охотился всю ночь.
АДАМ: – Да.., то есть, нет. Я… я заблудился.
ЕВА (пожимает плечами): – Верю.
АДАМ (вспыхивая): – А почему, собственно, таким тоном? Что значит это «верю»?! По-твоему я вру?!!
ЕВА: – Врёшь ты по-своему, неумело. Но, кажется, мне уже всё равно.
АДАМ: – То есть, если бы я до сих пор где-то блудил, ты бы сейчас неизвестно что себе напридумывала и даже не пошла бы меня искать, да?
ЕВА (подходит к нему, смотрит в глаза): – Ответь мне честно, Адам, если бы ты до сих пор блудил, ты бы хотел, чтобы я тебя нашла?
Адам не знает, что ответить, сердито хватает свою добычу и уходит в дом. Ева стоит некоторое время, потом начинает развешивать постиранное.
За забором появляется Лилит.
ЕВА: – Ты уже и белым днём стала приходить?
ЛИЛИТ: – Если честно, я просто ещё не ушла. Гуляла тут по окрестностям, осматривалась. Вы неплохо всё обустроили, местами даже уютно стало, хотя многие у нас считали, что вам вообще не выжить.
ЕВА (обречённо): – Значит, и здесь, как в раю будет. Беда…
ЛИЛИТ (с презрением): – Ну, вот ещё… Ты это про меня, что ли? Так я сегодня здесь, завтра там, а послезавтра ещё где-нибудь. Не думай, что та, в чьих жилах течёт огонь, поставила целью своей драгоценной жизни разрушить твою семью. Ты мне даже не соперница.
ЕВА: – Ну да, я помню.., как только ты начинаешь кичиться огнём в своих жилах, значит, что-то у тебя идёт не так, и срочно требуется самоутвердиться. За мой счёт это делать удобнее всего, потому что я, действительно, не соперница. В раю мне места больше нет, аду я с одним сомнительным грешком тоже не интересна. Зато здесь, где я жена, мать и домохозяйка, я сразу и смешна, и уязвима, и потенциально готова к любому греху, только подсунь и пообещай, что он залатает крышу над головами моих детей… Кто я против тебя, такой свободной, такой безусловной и настолько грешной, что даже в раю тебе рады?
ЛИЛИТ: – Так борись!
