чего я Вам плачу жалование, господа, что бы по моим лесам бегали разбойники, а по дорогам свободно разгуливали наемники, которые, наверняка, во сто крат опаснее этих бедолаг крестьян от голода сбежавших в леса. Нет, Вы ответьте для чего? – сделав паузу и грозно посмотрев на стоящих перед ним офицеров, и не увидев у них желание с ним спорить, герцог продолжил. – И, что самое страшное, это отребья безнаказанно убивает моих лучших людей, и это когда через месяц ко мне должен пожаловать император. Вы хоть понимаете какую честь мне оказывают, вы понимаете какая на мне лежит ответственность? За триста лет, в моем замке никогда не останавливался ни один представитель правящей династии. И Вы хотите лишить меня такой чести? Да! Хотите! Ведь если будет хоть малейшая опасность, пусть даже гипотетическая, я первый буду умолять императора отменить поездку, Но имейте в виду, господа, в этом случае я с позором выгоню Вас из армии и отправлю в ваши же замки убирать навоз за лошадьми. Да что ж здесь происходит, господа, Вы можете мне, наконец, объяснить? Какие-то детские игры, какие-то забавы, заставы, патрули, все это полнейшая чушь! Необходимы меры радикальные и конструктивные. Через пару недель леса зарастут зеленью, и тогда до разбойников вообще будет не добраться. Значит так, господа, даю Вам две недели времени и свою роту в придачу, берите свободных людей гарнизона, но примите меры. Господин Корениун, Вы головой отвечаете за успешное проведение операции. Через две недели Вы докладываете, что в моей провинции больше нет бандитов и разбойников, а тракт безопасен для передвижения. А что бы я в этом удостоверился, по окончании операции Вы посадите свою жену и дочь в открытую карету без конвоя и они проедут от Валенштайна до Павеска и обратно. Все свободны.
Отсалютовав герцогу, офицеры вышли.
– Садитесь, Фужи, я не понимаю, что тут происходит, – уже более миролюбивым тоном произнес герцог.
– Проклятая война, герцог.
– Чушь, граф, война прославляет победителей и укрепляет державу.
– Да это точно, еще пару таких побед и мы станем легкой добычей любого захудалого западного княжества.
– Когда-нибудь тебя вздернут на виселице за твои крамольные речи, граф, а меня за то, что я тебя не вздернул сам.
– Но, герцог, у нас не вешают графов, это удел простонародья, мне по меньшей мере могут только отрубить голову.
– Согласен, только сначала я тебе сам отрежу язык.
– Думаю, с этим не стоит торопиться, ваша светлость.
– Ладно, давай к делу, так что там у нас есть?
– Мало что, очень мало, чтобы сделать какие-то выводы, пока только одни догадки. Велите подать вина, ужасно пересохло в горле.
Герцог позвонил в колокольчик и через несколько минут на маленьком столике появились фрукты, печенье и слегка запотевший графин с вином. Граф поставил на секретер стоявший чуть сбоку от стола герцога ларец,
