поход на выставку. Ей не жаль было своего выходного дня потратить на это культурное мероприятие. Хотелось, чтобы дети, у которых на уме лишь компьютерные стрелялки и пустая болтовня, хоть чуть-чуть приобщились к прекрасному. Да, банально звучит. Затаскали фразу, замучили. Но очень уж правильно и верно сказано – «прекрасное».
Увы, народное искусство – игрушки, выполненные из разных материалов, не очень увлекли современных деток. За исключением двух тихих девочек, которые с интересом переходили от витрины к витрине и задавали Ларисе какие-то вопросы, вся компания по-тихому крошила на паркет печеньем и дула пепси из банок, не обращая внимания на замечания аккуратных женщин неопределенного возраста, восседавших привратницами у витрин с экспонатами.
Под конец экскурсии дети, уставшие от музейной духоты, и, наверное, от скуки – ну, чего греха таить: это ей, Ларисе Потаповой, было все безумно интересно, а им… Им из игрушек больше всего по душе были куклы Барби и трансформеры.
Лариса устала шикать на детей, и когда два Антона – Васильев и Бельский – два самых отчаянных хулигана из ее шестого «Б» – не на шутку разошлись, и, вцепившись друг в друга, завалились на скользком паркете, на помощь ей пришел посетитель выставки, который давно шел за ними по пятам.
Он был высок, могуч, широк в плечах. Рубашка в клеточку с короткими рукавами не скрывала мощные загорелые руки, густо заросшие темной шерстью, и с серьезными бицепсами. Ему ничего не стоило приподнять Васильева и Бельского за шкирку и слегка потрясти в воздухе.
– Что вы делаете, молодой человек? – испуганно одернула его Лариса, и посмотрела по сторонам: не увидел ли кто. – Это же дети! И я несу за них ответственность! А вы их трясете… как… как нашкодивших котов!
– Они и есть коты нашкодившие! – пророкотал незнакомец и поставил Васильева и Бельского на пол. – И ничего с ними не случится! И вообще, надо было значит с собой еще кого-то из родителей брать, чтобы они полюбовались на своих сокровищ!
Мужик, конечно, умные и правильные слова говорил. И Васильев с Бельским враз присмирели. Но это был не метод. Нельзя допускать, чтобы кто-то применял к ученикам подобные воспитательные меры. В душе Лариса понимала, что мужик прав! И урок хороший всем. Вон как сразу притихли и даже интерес к прекрасному резко проявили. И все-таки…
– И все-таки, это недопустимо, – тихонько сказала она незнакомцу. – Это дети, не дай бог пожалуются родителям.
– Не пожалуются! – незнакомец хитро улыбнулся, и почти в самое ухо выдохнул Ларисе, так что она даже отшатнулась, – Александр. Иванович.
– Кто? – шепотом спросила Лариса у него.
– Кто-кто… Я!
Лариса, наконец, поняла: это он так решил с ней познакомиться.
– Лариса. Михайловна.
– Очень… очень приятно! – снова выдохнул незнакомец шепотом в ухо Ларисе. Нет, уже и не незнакомец совсем,
