снарядить гонцов во все места изгнаний и ссылок! Каждому вручить приказ о том, чтобы немедленно лишить жизни всех, кто там находится меньше года. Всех, без единого исключения!
И когда Криспин заверил, что воля императора будет исполнена, он добавил:
– Чтобы эти бездельники не помышляли о моей смерти! Глубокая тишина воцарилась в таблии, но ни один из присутствовавших не показал даже доли охватившего его смятения.
– Может быть, я не прав? – наконец выкрикнул Калигула, не выдержавший этого всеобщего безмолвия.
– Прав!
– Совершенно прав!
– Без сомнения!
Одобрительные возгласы нарушили напряженное молчание.
– Мы не только одобряем, но и благодарим тебя от имени всего римского народа, – прибавил Луций Кассий Херея, – за то, что, защищая свою драгоценную жизнь, ты заботишься о благе Республики, которая прежде всего нуждается в сохранении своей главы.
– Вот прекрасные слова, – успокоившись, произнес тиран и благосклонно взглянул на придворного.
Распрощавшись с магистратами Поццуоли и со стариком-изгнанником, не перестававшим превозносить его мудрое решение уничтожить всех высланных за границу, он направился в свой отдельный триклиний, где собрались избранные гости вместе с его тремя сестрами – с Домицией, Мессалиной, Юлией Силлана. Здесь были Клавдий, Нонций, Юлиан, Веспасиан, Авл Вителий, Фабий Персик, Марк Мнестер, Калисто, Апеллий, Криспин и Луций Херея.
За обедом начался разговор о необходимости защищать жизнь императора, о его прошлогодней болезни и всеобщей радости, объединившей всех римлян, когда он поправился. И кто больше всех хвастался многочисленными жертвами, принесенными богам до и после его выздоровления, так это Клавдий, который мог бы еще долго распространяться о собственных заслугах перед Республикой, если бы Калигула, сидевший рядом с Друзилой, распоряжавшейся за столом, неожиданно не воскликнул:
– Кстати! Почему я не вижу здесь Атания Секондо из всаднического сословия и нашего богатого плебея Публия Афрания Потита?
– Атания Секондо я видел вчера. Он должен был сопровождать шествие, – задумчиво протянул Авл Вителий. – Сейчас он, наверное, здесь, в Поццуоли.
– А Потита я видел, когда мы проезжали по мосту. Он стоял в лодке и размахивал флагом, – добавил Луций Кассий Херея.
– Разыщите обоих. Я желаю их видеть не позднее завтрашнего утра.
Авл Вителий и Луций Кассий понимающе переглянулись и дружно закивали головами.
– Будет исполнено.
– Мы их найдем, божественный.
Они тотчас поднялись со своих лож, намереваясь, очевидно, немедленно приступить к выполнению приказа. Император тоже вышел из-за стола. Он торопился осмотреть главные монументы Поццуоли, пока в амфитеатре не начались забеги колесниц, назначенные в его честь. Предшествуемый полукогортой преторианцев и сопровождаемый
