бросилась в первую попавшуюся дверь… это его вывело из себя.
– Тебе, наверное, показалось, маська, – Сергей помог мне подняться. – Ты совсем себя загнала. Только-только после одного дела, и сразу взялась за второе, вот и кажется. Пойдем. Пойдем.
Придерживая за плечи, он повел меня из здания следственного изолятора. Погода испортилась, на улице стемнело, хлестал дождь. Заботливо раскрыв над головой зонт, Сергей помог мне добежать до машины и усадил в теплый салон. Сам, пригибаясь под хлесткими струями и складывая зонт на ходу, обогнул автомобиль и сел за руль. Я устало прислонилась щекой к спинке сиденья и прикрыла глаза.
– Сереж, мы должны вернуть деньги. Я не хочу заниматься этим делом. Оно слишком сложное для меня.
Благодаря подсветке приборной панели лицо мужа виднелось в полутьме, и я заметила, что он нахмурился.
– Для тебя не бывает сложных дел, маська.
– Сереж… – вздохнула я.
– Кроме того, я уже потратил немного, – перебил муж. – Тебя порадовать хотел. Вот смотри. Сама весь сюрприз испортила.
Поглядывая на дорогу, он завел одну руку за кресло, нашарил на заднем сиденье коробку и бросил ее мне на колени. Я неохотно выпрямилась и пригляделась.
– Планшет последней модели, со всеми наворотами, – пояснил муж. – Я и себе такой же купил. Здесь можно поставить функцию…
Он принялся расписывать мне прелести нового приобретения, а я отложила коробку и закрыла глаза. Никак не удавалось избавиться от навязчивых видений. Макс, который выглядит совсем мальчишкой, когда исследует собственную спальню и дразнит меня голым задом. И человек, который осознанно сжимает пальцы на моей шее, с бешеным взглядом потемневших глаз, с перекошенным лицом. Просто потому, что я увидела его ссору с женой. После его слов, что он убил не в первый раз.
Я сглотнула, потому что это совпадение раньше не приходило на ум. Он мог убить ее? Я не знала всех обстоятельств его семейной драмы. Но понимала, что все неспроста – и их ссора в детской, и ее рубашка и ноги в крови. И еще она кричала, чтобы он не трогал ее. Она боялась его. Это было написано на лице.
Может ли Макс ударить женщину, причинить ей боль? Я потерла шею и грустно усмехнулась. Может, если она выходит за пределы допустимого. А в чем заключаются эти пределы – решает только он.
А еще Макс вел себя как человек, которому по жизни позволено многое. У меня не проходило ощущение, что убийство Соловьева было запланированным действием, а не спонтанным. Потому что Макс не терял ничего, кроме собственной жизни. Его недвижимость принадлежала родным, об утрате бизнеса он отзывался с равнодушием человека, который ничего не лишился. Так зачем же ему такой изощренный способ покончить с собой? Самоубийство через убийство самого выдающегося ученого страны? Я чувствовала, что голова вот-вот взорвется от мыслей.
Оставался еще один вариант. Макс мог делать это от скуки. Разве скука не развращает успешных людей? Он женился на женщине, которую по каким-то причинам
