ни одного обитаемого дома.
– Попробуем! – сказал Ангел.
Они пролетели сто миль и снова опустились на землю.
– И тут не лучше! – сказал гид. – Это Лестершир. Обратите внимание: холмистая местность, дикие пастбища.
– Я проголодался, – сказал Ангел. – Полетим дальше.
– Я вас предупреждал, сэр, – заметил гид, когда они опять пустились в полет, – что в деревне нам будет чрезвычайно трудно найти обитаемый дом. Может быть, лучше посетим Блектон или Брэдлидс?
– Нет, – сказал Ангел. – Я решил провести день на свежем воздухе.
– Черники хотите? – спросил гид. – Вон там какой-то человек ее собирает.
Ангел сложил крылья, и они плюхнулись на болотистую поляну возле дряхлого оборванного старика.
– О, достойнейший из людей! – сказал Ангел. – Мы голодны. Не поделишься ли ты с нами черникой?
– Ой, батюшки! – воскликнул старый хрыч. – Вы откуда взялись? Верно, по радио прилетели? И наблюдатель при вас. – Он мотнул на гида подбородком в седой щетине. – Убей меня бог, совсем как в доброе старое время Великой Заварухи.
– Это диалект сельской Англии? – спросил Ангел, у которого губы уже посинели от черники.
– Сейчас я опрошу его, сэр, – сказал гид. – Сказать по правде, я затрудняюсь объяснить присутствие человека в сельской местности.
Он ухватил старика за единственную еще державшуюся пуговицу и отвел его в сторонку. Потом, вернувшись к Ангелу, который тем временем покончил с черникой, прошептал:
– Так я и думал. Это последний из тех солдат, которых поселили в деревне после окончания Великой Заварухи. Он питается черникой и теми птицами, что умирают естественной смертью.
– Ничего не понимаю, – сказал Ангел. – А где же сельское население, где поместья великих мира сего, где процветающий фермер, довольный судьбой поселянин, батрак, что вот-вот добьется минимальной заработной платы? Где веселая старая Англия девятьсот десятого года?
– Вот, – отвечал гид, мелодраматическим жестом указывая на старика, – вот наше сельское население: бывший житель Лондона, закаленный в Великой Заварухе. Другой бы не выдержал.
– Как! – вскричал Ангел. – И на всей этой земле ничего не растят?
– Ни одного кочна, – отвечал гид. – Ни горчичного семечка, ни стебелька салата. Разве что в городах.
– Я вижу, что много интересного прошло мимо меня. Прошу вас, обрисуйте мне вкратце положение в сельском хозяйстве.
– Да что ж, сэр, положение в сельском хозяйстве нашей страны со времен Великой Заварухи, когда все толковали о том, чтобы снова заселить деревню, можно описать двумя словами: «рост городов». Однако, чтобы это стало вам ясно, мне придется напомнить вам политическую историю страны за последние тридцать лет. Вы, вероятно, не помните, что в дни Великой Заварухи при всем кажущемся отсутствии политической борьбы уже зарождались партии будущего. Во всех умах назревало тайное, но непреклонное решение
