сделала два шага… и замерла.
– В чем дело, капитан? Опять прикрыться?
Я сглотнул – дыхание перехватило от неожиданности – и ответил:
– Нет, просто никогда не видел обоеруких бойцов. Но я, собственно, за сапогами.
– Я не обоерукая. Просто ножи взяла для утяжеления, в этой связке они не используются как оружие. А сапоги на улице.
– Отлично, – я вышел, влез в сапоги и направился к казарме. День только занимался, а мне уже хотелось кого-нибудь побить.
К концу дня я понял, что Тандела прекрасно владеет мечом, лучше всех стреляет из лука и неплохо бьется в строю. Если у нее в руке копье, то одну ее лучше не оставлять – убьют мгновенно. Но и с ней рядом стоять в таком случае тоже опасно – не заколет, но огреет так, что мало не покажется.
Короче говоря, впервые под моим руководством оказался первоклассный боец-одиночка. Она завалила всех лучших солдат, которые у меня были, и в рукопашной схватке, и орудуя деревянными мечами. Она билась почти весь день, но я что-то не заметил усталости, когда она зашла в соседнюю комнату.
Хлопнула дверь, но вместо скрипа кровати послышались шаги. Шипение вынимаемой из ножен стали. Лязг оселка по лезвию. Демоны и боги! Она решила заточить свой кинжал!
– Проваливай на улицу! – рявкнул я.
Лязг прекратился. Шаги. Дверь в мою комнату открылась.
– Вы что-то сказали, кэп?
– Не мешай спать!
– Это приказ или просьба?
– Приказ! – взвился я.
– Ясно, капитан! – Она исчезла.
Утро прошло без эксцессов. Когда я проснулся, все уже было готово. На тренировках снова выделялась Тандела. Она более-менее приноровилась к выданной ей амуниции – мечу и щиту – и даже в строю смотрелась отлично.
– Сегодня вместе с десятком заступишь на ночное дежурство, – сказал я ей после последнего боя.
– Это значит, я теперь как все?
– Нет. Это значит, что ты солдат, который к тому же еще должен исполнять обязанности адъютанта.
Она улыбнулась:
– Понятно, капитан! – И направилась к Пуху.
Когда она ему сообщила новость, он кивнул и подставил руку. Тандела коснулась ее кулаком, а потом хлопнула десятника по плечу.
– Где тут у вас трактир? Я угощаю, – расслышал я.
Да-а… она как-то безболезненно влилась в ряды наших солдат. Парни относились к ней не как к новенькому-салаге, а как к теневому лидеру. Еще бы. Так драться могут только очень крутые бойцы. Но уважали ее не только за то, что она за два дня успела всем им надрать задницы, а некоторым и не по разу. Вела она себя как-то… просто, что ли. Без претензий. Пух – десятник? Отлично. Торел считает себя неотразимым? Пусть. Что? Он чего-то от нее хочет? На следующее утро у парня вид какой-то сконфуженный и бледный. Она побила его в том самом углу, где он пытался ее лапать.
И, наконец, вот этот поступок. Напоить свой десяток.
Здорово, конечно, но женщина не должна себя так вести.
Меня
