раз осталось только девять орудий, – проговорил вполголоса Буабертло и снова направил свою подзорную трубу на горизонт.
Эскадра продолжала медленно приближаться.
Морские орудия имеют то преимущество, что при них достаточно трех человек прислуги; но зато у них тот недостаток, что они стреляют не так далеко и не так метко, как полевые и крепостные пушки. Предстояло, следовательно, подойти к эскадре на довольно близкое расстояние.
Капитан стал вполголоса отдавать приказания. На корвете водворилось мертвое молчание. Не слышно было сигнала тревоги, но все сопряженные с ним маневры исполнялись в точности. Корвет так же мало был способен бороться с людьми, как и с морскими волнами. Однако экипаж старался извлечь все возможное из этих остатков военного судна. На шкафуте[46], возле бейфутов, навалили все, что было в запасе по части кабельтовов[47] и перлиней[48], с тем чтобы укрепить в случае необходимости мачты. Перевязочный пункт был приведен в порядок. Согласно установившейся практике, по бортам развесили койки, что, конечно, могло служить некоторой защитой от пуль, но не против ядер. Принесли калибры для пуль, хотя и было уже несколько поздно проверять размеры последних; но дело в том, что никто не ожидал такой скорой встречи с неприятелем. Каждому матросу роздано было по лядунке, по паре пистолетов и по кинжалу. Койки были сложены, пушки наведены, ружья заряжены, топоры и дреки уложены по местам, крюйт-камера[49] с порохом и зарядами открыта. Каждый встал на свое место по расписанию – и все это совершалось молча, словно в комнате умирающего. Все делалось быстро, но мрачно.
Потом корвет поставили на шпринг. Он имел шесть якорей, как у фрегата. Были спущены все шестеро: становой[50] с носа, верп[51] – с кормы, большой якорь – со стороны открытого моря, второй верп – со стороны бурунов, дагликс[52] – с левого борта, а запасной якорь – с правого. Девять уцелевших орудий были направлены все в одну сторону, дулами к неприятельской эскадре.
Последняя, в точно таком же безмолвии, со своей стороны сделала все приготовления к бою. Все восемь ее судов образовали теперь дугу, хорду которой представлял собою риф Ле-Менкье. «Клэймор», очутившись в этом полукруге и удерживаемый к тому же якорями, так сказать, прислонился к рифу, то есть к своей погибели. Это относительное положение судов очень напоминало собой свору собак, окруживших кабана, не испускающего ни звука и только скалящего зубы.
Обе стороны выжидали. Канониры «Клэймора» стояли возле своих орудий.
– А знаете ли, я бы предпочел сам открыть огонь, – сказал Буабертло Лавьевиллю.
– Отчего же и не позволить себе это маленькое кокетство? – ответил тот.
IX. Кого-то спасают
Старик пассажир тем временем, оставаясь на палубе, смотрел на все бесстрастным взором.
– Сударь, – сказал Буабертло, приближаясь к нему, – все приготовления окончены. Мы теперь крепко привязаны
Шкафут – на парусных судах широкие доски, лежащие по бортам корабля вровень с баком и квартердеком, соединявшие их и служившие для перехода с одного на другой.
Кабельтов – мера длины – 185,2 м (0,1 морской мили); толстый трос.
Перлинь – трос толщиной от 4 до 6 дюймов.
Крюйт-камера – помещение на корабле для хранения взрывчатых веществ.
Становой якорь – якорь, на который судно обычно становится.
Верп – судовой якорь меньшего веса, чем становой.
Дагликс – левый становой якорь.
