тот самый род магии, от которого я отказался! Все слишком сильно зависит… Зависит от… То есть, я хочу сказать, результат абсолютно непредсказуем. Волшебник совершенно бессилен на него повлиять. Нет! Не буду и пытаться. Даже думать об этом не стану.
Наступила короткая тишина. Однако, несмотря на свою решимость не думать об опасной магии, мистер Норрелл по-прежнему ерзал на стуле, барабанил пальцами по столу, часто дышал и проявлял другие признаки сильного душевного волнения.
– Мой дорогой мистер Норрелл, – медленно проговорил Дролайт, – кажется, я начинаю вас понимать. И признаюсь, что нахожу вашу мысль превосходной! Вы хотите совершить великое волшебство, дабы засвидетельствовать свои необычайные возможности! О сэр! Если вам это удастся, все уинтертауны и поулы Англии будут искать знакомства с удивительным мистером Норреллом!
– А если не удастся, – сухо заметил мистер Лассельс, – все в Англии захлопнут дверь перед бесславным мистером Норреллом.
– Мой дорогой Лассельс, – вскричал Дролайт, – что за чушь вы несете! Легче легкого объяснить неудачу – они случаются со всеми на каждом шагу.
Мистер Лассельс сказал, что не понимает, о чем речь. Они заспорили, но тут с губ мистера Норрелла сорвался страдальческий возглас:
– О боже! Что делать? Что делать? Все эти месяцы я трудился, чтобы сделать мою профессию приемлемой в глазах людей, и все равно меня презирают! Мистер Лассельс, вы знаете свет. Скажите…
– Увы, сэр, – поспешно перебил его мистер Лассельс. – Я взял за правило никому ничего не советовать.
И он вновь вернулся к газете.
– Мой дорогой мистер Норрелл! – сказал Дролайт (не дожидаясь, когда поинтересуются его мнением). – Такой случай может не повториться… – (Сильный довод, исторгший у мистера Норрелла глубокий вздох.) —…и я бы не простил себе, если бы позволил вам его упустить. Одним махом вы возвращаете нам очаровательную особу, о чьей смерти никто не может думать без слез, спасаете от нужды достойного джентльмена и обеспечиваете будущность английской магии! Как только вы докажете полезность ваших умений, кто посмеет отказать волшебникам в должном почете и уважении? Волшебников будут почитать наравне с адмиралами, гораздо больше, чем генералов; возможно, так же, как архиепископов и канцлеров! Не удивлюсь, если его величество немедленно введет для них табель о рангах: камер-маги, обер-маги, действительные титулярные маги. А вы, мистер Норрелл, займете вершину иерархии как архимаг! И все это одним махом! Одним махом!
Дролайт был, очевидно, доволен своей речью. Лассельс раздраженно шелестел газетой; ему явно было что возразить, но он сам отрезал себе путь, когда сказал, что никому не дает советов.
– Едва ли возможно найти более опасный вид магии! – испуганно прошептал мистер Норрелл. – Она опасна как для самого волшебника, так и для объекта.
– Но, сэр, – разумно отвечал Дролайт, – вам лучше судить касательно опасности
