крестом, после чего встала с Аликом под дерево в ожидании путников. Не мокнуть же зря под ливнем.
– Подсветку взял? – спросила она.
– Какая, к черту, подсветка? Хочешь, чтобы на тебе замкнуло? Молнии сверкают, вот тебе вся подсветка, так даже натуральней. Кстати, во время грозы под деревьями нельзя стоять, чаще всего молнии попадают в деревья.
– Думаю, молнии обходят стороной это место в отличие от людей.
Оба рассмеялись.
Когда Валерьян Юрьевич с Панасоником поднимались по склону, навстречу им двигались два молодых человека с цилиндрическими рюкзаками за плечами. Тот, что шел вторым, всю дорогу недовольно бубнил, словно старая бабка:
– Неподходящее время ты выбрал. Что мы там разглядим? Ни хрена, вот попомнишь. В ненастье окна закрывают наглухо, носа не высовывают…
– Заглохни, – беззлобно бросил через плечо первый, продолжая путь. – Самое подходящее время для разведки – непогода.
– Следы только оставим… Ноги глубоко проваливаются в грязь.
– Ливень смоет, – бросил через плечо первый. – Посмотрим на расположение, а повезет, так и закончим дело. Иди за мной, я знаю, что делаю.
– Чё ты раскомандовался? – завелся второй. – Чем тебе не нравится сухая погода?
Терпение у первого кончилось, он остановился, повернулся ко второму. Казалось, он сейчас врежет партнеру, но ничего подобного не случилось. Его флегматичный голос перемежался с раскатами грома:
– Тем, что подобраться близко не сможем. Риск большой: в хорошую погоду кто-нибудь обязательно вылезет из дома подышать свежим воздухом, а сегодня гуляй кругом, хоть по крыше – никто носа не высунет, тут ты прав. Не забывай, он теперь никуда не выходит. Нам остается сделать его прямо в гнезде. А чтобы второй раз не ошибиться, надо присмотреться к усадьбе, пошастать там, все входы и выходы разведать, где и какие деревья растут, а также вычислить, откуда удобней пустить пулю наверняка. Идем, погодка нам в помощь.
– Ладно, Гаррик, тебе видней, – тронулся в путь второй. – Ну и холодрыга…
– А ты думай о бабках, которые получишь, это согревает.
Яркая вспышка молнии осветила кресты, подернутые из-за дождя дымкой, и кое-где деревца, блестевшие мокрой листвой. Второй снова приостановился:
– Слушай, мы же на кладбище попали. Ты не сбился?
– Нет, так короче. – Первый усмехнулся. – Что, Дрозд, очко сузилось? Не трясись, мертвецы – народ спокойный, про нас никому не расскажут.
– Сам не трясись, я ни в бога, ни в черта не верю.
– Это правильно, но верить надо. В судьбу.
– Можно было ближе подъехать, столько топаем…
Не заметив автомобиль в густых кустах сирени, оба прошли мимо, тогда как Марат не дышал в салоне, отчетливо слыша голоса, – окно было открыто, до этого он курил. По диалогу и дурак догадался бы, что за личности пересекают кладбище и какова их цель, а Марат, слава богу, умом не был обделен. Наплевать на того, кого
