объектов образует предмет данной науки (примеч. lxxiii, lxxiv).
Пустословие и нелепость написанного («ряд наук имеет один объект, объекты – это средства, совокупность есть объект, система образует предмет») становятся ясными при простом разборе его по составу с одновременным обращением к словарям греческого, латинского и русского языков[70]. В словаре В.И. Даля имя действия «бредить» кроме значения «бессвязно говорить» имеет еще несколько смыслов: грезить (в горячке), молоть вздор по доброй воле, городить чепуху, врать.
Показательно также употребление бредящим местоимения «мы». До Февральского переворота 1917 г. в русской речи от первого лица это местоимение было прилично в писанине хозяина, например, природного русского императора. Израильский славист М. Вайскопф приписывает такую же привычку[71]тов. Сталину (примеч. lxxv), что подтверждают свидетели, как и то, что вождь любил говорить и от третьего лица (например, «ЦК считает, что…») (примеч. lxxvi). Сталин учился в семинарии, имел хорошее представление о древнегреческом языке. Уроженец Вятки В.М. Молотов отметил, что «Сталин знал очень хорошо античный мир и мифологию. Эта сторона у него очень сильная» (примеч. lxxvii). Сталина вполне можно назвать классическим филологом.
Употребление местоимения «мы» вместо «я» указывает на готовность писателя отвечать за свои слова не только лично, но и в составе группы лиц, действующих по предварительному сговору или без оного (примеч. lxxviii). Для речи классического филолога все отмеченные особенности языка психолингвиста просто немыслимы.
Опыт не раз сидевшего в узилище М.В. Ломоносова не был учтен создателями психолингвистики. Они пошли по опасному пути, втягивая в живой великорусский язык слова из мертвой литературной латинской речи. Несчастья живого латинского языка италиков в восстановленной Августом республике (Res publica restituta) повторились с русским языком в СССР и странах соцлагеря (примеч. lxxix).
IV. Встреча живого языка и мертвой речи
Глубокое понимание происшедшего лежит на поверхности, но для полного овладения картиной необходимо вспомнить историю живого латинского языка, оставившего след в виде мертвой литературной речи. Считается, что латинский язык умер, и уже почти две тысячи лет никто не может услышать живой речи италиков. Но это не так (примеч. lxxx).
Первым «национальным литератором» римлян стал Вергилий, сочинения которого преподавали в римских начальных школах (I в. до н. э.) (примеч. lxxxi). Однако распространение по свету речи италиков началось задолго до появления литературной латыни. Сперва ее разносили военные Рима и римские наемники (примеч. lxxxii). Затем коренные италики покинули Италию, которую заселили недостаточно понимавшие латынь варвары. Об исходе римских граждан на Восток писал Вергилий:
Мы же уходим – одни к истомленным жаждою афрам,
К скифам другие; дойдем, пожалуй, до быстрого Окса[72]
И до британнов самих, от мира всего отделенных.
Буду ль когда-нибудь вновь любоваться родными краями,
Хижиной бедной моей с
Слово «предмет» обозначает вещь. Словосочетание «понятие предмета (вещи)» неграмотно и может быть понято вздорно. Верно говорить «понятие о предмете».
Сталинское «мы» значит «большевики, коммунисты».
Греч.
