ангел когда-то летел.
На лайнерах встречных обычных
Пилоты роняют штурвал,
И крестится криво зенитчик —
Таких он ещё не сбивал.
Вокруг него волны эфира,
За ним фосфорический след,
Ни авиадебоширов,
Ни пьяных на лайнере нет.
Лишь булькают где-то в гортани
Да пристально смотрят на нас
Их ставшие жидкостью ткани
Сквозь ямы распавшихся глаз.
Две призрачные проводницы
С микстурой обходят салон,
Не в силах никто возбудиться
На их голубой силикон.
Там бабы, шахтёры, солдаты,
Вожди взволновавшихся масс,
Там маленький мальчик распятый
Билет заслужил в бизнес-класс.
Защитники «Русского мира»,
Святых европейских чудес.
В обшивке сквозь рваные дыры
Не видно земли и небес.
Беззвучно, негрубо, незримо
В нестрашный онлайновый ад
С Россией моей Украина,
Ремни отстегнувши, летят.
Где только укропные гряды,
Печаль, воздыханье и прах,
Где – люди-жуки-колорады —
Их ждут с фонарями в руках.
Где весла подняли хароны
И берег маячит уже,
На нём гаражи, терриконы
И здания в пять этажей.
Памяти Кристофа де Маржери
Подражание Андрею Орлову (Орлуше)
Признаюсь, отдав земной поклон,
Выйдя, как Раскольников, на площадь,
Что французский самолёт Falcon
Я сбил, применив снегоуборщик.
Где же ты, озлобленный конвой,
Кандалы, скрипучая телега?
Я национальности одной
С тем аэродромным грязным снегом.
Я презрел и совесть и мораль,
Поутру решив опохмелиться
И убил директора «Тоталь»,
Выпив-то всего-то граммов триста.
И с полоборота я завёл
Старый, верный снегоочиститель,
Чтоб живым уж точно не ушёл
Знатный иностранный посетитель.
Здесь у нас тяжёлая среда
Для солидных, важных интуристов.
С ними тут случается беда,
Стоит только выпить мне по триста.
В юности я пил и по семьсот —
И смотрел завистливо и жёстко,
Как зараза с сумками идёт
Из дверей под вывеской «Берёзка».
Оглянусь и вижу ряд могил.
Доношу спецслужбам и начальству,
Скольких иностранцев я убил
Своей ленью, пьянством, разгильдяйством.
Я
