style="font-size:15px;"> «Я встретил вас…»…
Творец сейчас не лесбиянк,
Анакреонт,
Творец сейчас сжигает танк
И самолёт.
Вот возле храма в честь побед
Над басурманом
Отправил автор на тот свет
Борца с Кораном.
Какой глубокий месседж скрыт
В злодейской акции,
Какой контекст, какой конфликт
Интерпретаций.
Но ты, художник, твёрдо верь
В концы, начала.
Смелее за родную дверь,
Прочь от причала.
Смени на автомат карандаш,
И, как Пикассо,
Ты вдруг нетленное создашь
В степях Донбасса.
Центон – не центон, стансы – не стансы…
Поэт, питомец Аполлона,
Слагай стихи и песни пой,
Чтобы глазница Саурона
Не загорелась над Москвой.
Идёт по самому по лезвию
У нас здесь Русская Весна,
Пройдя меж пьяными и трезвыми,
Она садится у окна.
Здесь зубы стиснуты до хруста,
Здесь не кончается борьба,
Здесь всё смешалось – жизнь, искусство,
И кровь, и слёзы, и судьба.
Мы сих великих зрелищ зрители
В минуту бури роковой.
Чем напугать нас тут хотите вы?
Пропавшей гречневой крупой?
Ведь мы Леонтьева и Тютчева
Единородные сыны,
И нам натуры ваши сучие
До очевидности ясны.
Пугаете? А нам не страшно.
Мы не Профессор Лебединский
И мы вам не «говняшка-рашка»,
Как выразился В. Мединский.
Вы взять хотели нас на понт
И истощить войной торговой,
А вот на настоящий фронт
Вы выйти против нас готовы?
Какие курсы у валют,
Какие, к дьяволу, налоги,
Когда воздушные тревоги
Над городами запоют?
Мы всех возьмём в ладью Харона,
Когда придёт последний бой,
Но больше око Саурона
Не загорится над Москвой!
Разоружение
(Исповедальная лирика)
Не член писателей Союза,
Грущу в буфете ЦДЛ.
Моя потасканная муза
Давно осталась не у дел.
И, глядя на родные лица,
Я осознал всем существом,
Что мне пора разоружиться
Перед народным большинством.
Народ мой гневно возмутился
Сюжетами из новостей
И дружно, как один, сплотился
Вокруг решительных
