удивительно и верно перепутались понятия: послушание и любовь!
Минуем детскую площадку:
– Шко-ко много мальчиков кук накопилось!
Едем в автобусе. У Лизаньки в руках игрушечный котёнок. Он «очень любопытный» и обо всём расспрашивает (моим голосом) свою маленькую хозяйку:
– А это что?
– Эко пвовода (провода).
– А зачем?
– Шкобы краллейбусы езгили.
– А там что?
Она сбивается со снисходительно взрослого тона:
– Не зьняю…
И я тоже на минуточку выхожу из роли:
– Лиза! Я же говорил тебе!
– Анкенна! – вспоминает она. – Кам Иванухка лежал в бойнице.
– Неужели один лежал?
– Нек, с маминькой.
– А мы?
– А мы ему обек (обед) носили.
– И он ел? – недоверчиво спрашиваю я.
– Га! – по инерции бодро отвечает она.
– Ел? Сам?
– Нек… – теряется она и тут же спохватывается. – Маминька ела!
– То-то же. А Иванушка?
– Нек…
– А он что ел?
– Кага прихол гамой, скал кухать хыдкости…
Теперь котёнок выспрашивает про жизнь Лизину:
– А какие игрушки ты берёшь с собой в ванну?
– Плывучих зверей мохно взять…
– Каких, например?
– Ну, гусь…
И оживляется:
– А вок сканция «Аврора»!
И, обращаясь к котёнку:
– Сканция от слова «осканавливаться».
По дороге домой я обронил кошелёк, меня окликнули. Поблагодарив, я поднял кошелёк. Идём дальше.
– А шко тибе кричали?
Хм, мне кричали «эй, парень». Как-то не солидно. И я говорю:
– Мне кричали: дядя, иди сюда!
– А почиму они тибе кричали «дядя»?
– А как же им кричать?
– «Отесинька!..» – говорит она убеждённо.
Я смеюсь:
– Это я для тебя «отесинька». А для них – кто?
– Дядя… – медленно и почему-то смущённо говорит Лиза и вдруг останавливается и, обняв мою ногу, прижимается ко мне.
Оля на всенощной, и Иванушку кормлю я:
– Эй, братец! Не хватай так бутылочку! Мешаешь.
Лизанька вмешивается:
– Я же в х’аме (в храме) не хвакаю конфеты.
Мне любопытно:
– А как?
– Беу (беру) с поклоном!
Укладывая Лизаньку спать, кроватку я, по обыкновению, подкатил к столу и, наказав ей спать, занялся своими делами. Минут через пять вспоминаю: как там Лиза? Гляжу, а она, поймав мой взгляд, машет ручкою:
– Пихы, пихы (пиши)! Я зак’ою г’азки, зак’ою…
Дочитал «Невидимую брань» Никодима Святогорца (М.,1892, переиздана
